Опять отсрочка.
Но, похоже, у Хонор всё же остался какой-то крошечный остаток гордости, потому что она обнаружила, что без сознательной воли открывает рот и говорит:
— Выеду через десять минут
Только повесив трубку, она поняла, что в какой-то момент взяла ручку… и снова и снова записывала имя Дмитрия в блокнот, который использовала для заметок. Пальцы свело спазмом, и она уронила ручку. Вновь началось.
Наполненная светом Башня господствовала в небе Манхэттена — из этого, пронзающего облака, здания Рафаэль правил своей территорией. Хонор поправила на плече лямку от сумки с лэптопом, расплатилась с таксистом и взглянула вверх. Ангелы взлетали и приземлялись, а их крылья вырисовывались на фоне ночного неба, усыпанного бриллиантами звёзд. Хонор не могла рассмотреть ничего кроме незабываемой красоты силуэтов. Но в реальности великолепие ангелов не уступало их жестокости. Хотя в Гильдии поговаривали, что истинный смысл жестокости поймешь, только встретившись лицом к лицу с Рафаэлем.
Учитывая различия в навыках, а, следовательно, и в заданиях, Хонор не очень хорошо знала Елену и не могла представить, как охотница справляется с тем, что её возлюбленный — архангел. Правда прямо сейчас Хонор бы лучше работала с Рафаэлем, чем с мужчиной, с которым собиралась встретиться… мужчиной, воплощением одновременно и кошмара, и тёмного, обольстительного сна.
Заставив себя оторваться от иллюзорного спасения посредством созерцания небес, Хонор стиснула зубы и с сосредоточенным взглядом зашагала к входу в Башню, у которого стоял вампир в чёрном костюме и спортивных солнцезащитных очках. Как только она остановилась перед вампиром, в горле сразу же пересохло, живот скрутило и, на мгновение, перед глазами поплыли чёрные пятна. Нет. Нет. Она не упадёт в обморок перед вампиром. Прикусив язык так сильно, что слёзы подступили к глазам, Хонор вновь поправила лямку сумки и взглянула в эти солнцезащитные очки, в которых отображалось её лицо.
— Мне назначена встреча с Дмитрием. — Её голос был тихим, но не дрожал, что само по себе означало маленькую победу. Вампир уверенно открыл перед ней двери.
— Следуй за мной.
Хонор знала, что окажется в окружении бессмертных, как только вступит в охраняемую зону Башни, но пока никого не видела, обманывать себя было проще. Теперь же это стало невозможным. Один бессмертный с кожей цвета корицы, навевающей мысли об Индийском субконтиненте, стоял напротив, в пиджаке, который идеально ему подходил. Этот вампир находился ближе всего. Ещё несколько, словно холёные хищники на страже, стояли по углам фойе, пол которого был устлан серым мрамором с золотыми прожилками. И привлекательная женщина сидела за ресепшеном, несмотря на поздний час. Она улыбнулась, и в раскосых карих глазах отобразилось приветствие. Хонор попыталась улыбнуться в ответ, поскольку разум понимал, что не все вампиры одинаковы, но лицо словно заледенело. Она не стала вымучивать улыбку, а сосредоточилась на том, чтобы элементарно взять себя в руки.
«— Никак не реагирует. У неё кататонический синдром[1].
— Каков прогноз.
— Трудно сказать. Знаю, что не стоит такого говорить, но часть меня считает, что лучше бы она умерла».
Когда Хонор лежала, пялясь в темноту, в тщетной попытке побороть невыносимый кошмар, преследовавший во снах, часто думала, что тот безликий доктор был прав. Но сегодня воспоминания пробудили другие эмоции. Злость. Приглушенное ноющее чувство застало врасплох.
«Я жива. Чёрт подери, я справилась. И никто не имеет права лишать меня этого».
Хонор удивлялась своей ярости и не заметила, как оказалась в лифте, запертая в маленькой клетке с вампиром, одетым в костюм от Армани и с аурой сдерживаемой силы, которая указывала, что он явно не простой охранник. Когда лифт доставил их к месту назначения, двери открылись, и Хонор резко втянула воздух, увидев на полу ковёр насыщенного тёмного цвета и сверкающие стены, выкрашенные в такой же полуночный оттенок.
Во всей этой обстановке ощущались едва скрываемые чувственные вибрации. Розы, стоящие в хрустальных вазах на маленьких, элегантных столиках с глянцевой чёрной поверхностью на фоне этой непроглядной тьмы казались особенно роскошными и кровавыми. Слишком пушистый для своего предназначения ковёр, и краска, мерцающая золотом… Произведения искусства, украшающие одну стену яростным всплеском красных оттенков, привлекли внимание Хонор своей жестокой свирепостью. Чувственные. Красивые. Смертельно опасные.
— Сюда.
Кровь быстро бежала по венам. Хонор знала, что она не в безопасности рядом с Обращённым, так что оставалась на два шага позади проводника — чтобы хватило времени отреагировать, если он повернется и бросится к её горлу. В наплечной кобуре, под любимой спортивной кофтой полинявшего серого цвета, находился пистолет, а в набедренных ножнах — кинжал, и его Хонор не прятала, ведь у неё оставались ещё два в скрытых ножнах на рукавах. Этого не хватит. В сражении с таким вампиром уж точно, ведь инстинкты и опыт подсказывали Хонор, что ему больше двух сотен лет. Ну, по крайней мере, она умрёт с оружием в руках.
Остановившись перед открытыми дверьми, вампир жестом предложил ей войти и вернулся к лифту. Хонор сделала шаг… и застыла. По другую сторону массивного стеклянного стола, спиной к сияющему Манхэттену, стоял Дмитрий. Шелковистые пряди чёрных волос ласкали его лоб, пока он, склонив голову, изучал какие-то бумаги, которые держал в руке. Хонор вышла из ступора. Раньше — прежде — она была очарована этим вампиром, хотя видела его лишь издалека или на экране телевизора. Она даже вела альбом с газетными вырезками его передвижений, но всё сожгла, когда почувствовала, что превращается в помешанного сталкера. Но это не помогло избавиться от странного непреодолимого влечения, которое она чувствовала к нему, сколько себя помнила.
Ничто не помогало… пока не столкнулась с ужасом в том тёмном, грязном подвале. То происшествие вызвало онемение ко всему. Но теперь Хонор задавалась вопросом, а не была ли она всегда немного сумасшедшей, учитывая одержимость незнакомцем, который, по слухам, был склонен к чувственной жестокости, к удовольствиям на грани боли.
Дмитрий поднял голову, и Хонор перестала дышать.
Перед Дмитрием предстала женщина в калейдоскопе видений. Мягкие чёрные волосы, собранные на затылке, которые превратятся в непослушные кудри, если их распустить. Глаза, которые невозможно забыть и которые будут преследовать — тёмно-зелёные, немного приподнятые с внешней стороны. Светло-коричневая кожа, которая, он знал, на солнце станет цвета тёплого мёда.
— Родилась на Гавайях? — поинтересовался Дмитрий, и это был странный вопрос, который не стоило задавать охотнице, пришедшей их консультировать. Хонор моргнула, длинные ресницы на мгновение прикрыли глаза, напоминающие далёкие леса и скрытые драгоценные камни.
— Нет. В безымянном городишке далеко от океана.
Дмитрий и не заметил, как обошёл стол из стали и стекла и начал приближаться к Хонор. На секунду ему показалось, что она сейчас попятится и вернётся в коридор, но потом она выпрямилась и осталась стоять на месте.
Он знал, что Хонор боится — жгучий, едкий страх был виден в её глазах, но Дмитрий всё равно обошёл её, чтобы закрыть двери.
«Нельзя позволить ей уйти».
Когда Дмитрий вновь взглянул на Хонор, она уже взяла под жёсткий контроль уродливую рябь страха, но дышала прерывисто, и избегала взгляда вампира, как бы он не пытался его поймать.
— Как тебя зовут?
— Хонор.
«Хонор». Дмитрий попробовал, как звучит её имя, и решил, что оно ей подходит.
— Родилась охотницей?
Хонор отрицательно покачала головой, что совсем не удивило Дмитрия. Вероятнее всего, Елена предупредила директора Гильдии о его способности использовать струйки уникального аромата, чтобы соблазнять и заманивать охотников-ищеек с врождённым даром отслеживать вампиров по запаху. Сара вряд ли бы отправила ему свежую добычу. Но эта женщина, Хонор…
1
Кататонический синдром — психопатологический синдром (группа симптомов), основным клиническим проявлением которого являются двигательные расстройства.