Значит, бывший любовник Исис всё-таки питал какую-то извращённую любовь к своим творениям. Оттолкнувшись ногами от стены, забрызганной кровью, Дмитрий перепрыгнул через Каллистоса и пригнулся под градом пуль. Но одна всё равно попала в руку. Подавив вспышку боли, он снова рубанул ятаганом, ампутировав ноги нападавшего до колен. Вампир был слишком молод, слишком плохо сложен, чтобы пережить рану, его крик вышел пронзительным. Выжившие уже стреляли… но их выстрелы внезапно стали безумными, а сердца были поражены сзади охотницей с тёмно-зелёными глазами, горящими ярким огнём.
Подняв голову, чтобы увидеть, оскалившегося, Каллистоса, мчащегося к Хонор Дмитрий переместился, чтобы заблокировать другого вампира. Лязг стали разнёсся по комнате и отдался вибрацией в раненой руке, но Дмитрию приходилось сражаться без частей тела. Это ничего не значило. Ударив ногой по коленям Каллистоса, он направил на него клинок, но коснулся вскользь, так как тот увернулся и побежал не к двери, а к окнам из толстого стекла, которые выходили на территорию. Не останавливаясь, вампир пробил стекло и вылетел во двор, разбрасывая каскад звуков и крови.
— Хонор!
— Я в порядке, иди.
Прыгнув через то же отверстие в стекле, он перекатился, встал и оказался лицом к лицу с Каллистосом, на лице которого играла залитая кровью улыбка.
— Умно, Дмитрий. Манипулировал мной, пока я не купился… или, может, это я манипулировал тобой.
Поднеся два пальца ко рту, он свистнул. Воздух наполнился лаем. Внезапно из леса выскочили чёрные, как ночь, гончие, их клыки были острыми, как бритва, а цель очевидной. Оббегая Каллистоса, они набросились на Дмитрия — но не все. Часть стаи направилась в дом, вероятно привлечённая пролитой кровью… или запахом Хонор. Каллистос смеялся, и выражение его глаз говорило, что он разыграл свой эндшпиль.
Увидев боковым зрением вспышку синего, Дмитрий крикнул:
— Внутрь!
И принялся наносить удары по гончим, разрубая их мускулистые тела пополам, но они продолжали выбегать из леса. Если он упадёт, его разорвут на куски, вероятно, и голову бы оторвали, а это единственное, что положило бы конец его почти бессмертной жизни.
— Жаль, что я не могу лично убить твою сучку, — выплюнул Каллистос. — Но буду наслаждаться мыслью о её растерзанном теле.
Дмитрий продолжал рубить собак, груда тел вокруг него становилась всё гуще.
«Не смей умирать, Хонор».
Он знал, что Иллиум изо всех сил защитит Хонор, но его убивал факт, что он снова не смог защитить женщину, которую любил. Именно тогда он услышал выстрелы из дома и вспомнил, что, хотя Хонор могла прикасаться к нему с той же нежностью, что когда-то Ингрид, она — закалённая в крови охотница, а не жертва. Он обнажил зубы в дикой ухмылке.
«Моя Хонор».
Нанося удары ятаганом, другой рукой Дмитрий вытащил пистолет, и уложил так много собак, что остальные насторожились. Недостаточно, чтобы отступить, но достаточно, чтобы колебаться. Воспользовавшись их замешательством, он поднял пистолет и выстрелил Каллистосу в лицо. Вампир закричал и упал на колени, явно не ожидая нападения с применением современного оружия. Дмитрий пробился сквозь толпу собак и приставил пистолет к виску Каллистоса. Вампир сломлен на фундаментальном уровне и никогда не восстановится. И в этом виновата Исис. Поэтому Дмитрий проявит к нему милосердие. Но Каллистос нанёс удар прежде, чем Дмитрий успел нажать на курок, выбив пистолет из рук и выведя из равновесия настолько, что Дмитрий упал, а над ним склонилось изуродованное лицо Каллистоса.
Отбросив ятаган, потому что от него не было пользы в таком ближнем бое, он сражался голыми руками, пока Каллистос царапал и рвал его когтями. Почувствовав, как такие когти вонзаются в плоть, Дмитрий понял, что вампир прятал какое-то оружие с короткими, но острыми, как бритва, зазубренными концами, потёртыми на костяшках пальцев. Теперь он действовал как шредер, вспоров грудь Дмитрия и шею сбоку. Дмитрий заблокировал Каллистоса, когда тот хотел схватить его за шею и, вытащив из-за пояса короткий нож, перерезал Каллистосу горло. Горячая и влажная кровь хлынула на лицо, но Каллистос старше Дмитрия примерно на два десятка лет. Он не упал. Вместо этого, зажав одной рукой горло, вторую он занёс для смертельного удара.
— Я прикончу тебя. — Слюна пузырилась у него во рту, образуя тонкую красную пену. — Как прикончил её.
Дмитрию удалось схватить Каллистоса за запястье, остановив удар. Именно тогда он почувствовал зубы гончей на ноге, за тем местом, где Каллистос оседлал его тело.
Нанося удары по твёрдому телу, он ослабил хватку на руке Каллистоса, оставив лицо и горло незащищёнными, и изо всех сил вонзил нож, который всё ещё держал, в точку чуть ниже сердца Каллистоса. А затем рванул вверх, разрубив сердце вампира пополам. Его пронзила агония, когда грубые металлические наконечники вонзились в лицо, но эффект удара ослабел, когда Каллистос дёрнулся, кровь хлынула из груди и горла одновременно. Вонзая нож глубже, пока от сердца вампира не осталось месиво, Дмитрий оттолкнул тело от себя, одновременно рыча на собак. Те отступили… но впились взглядами в упавшего Каллистоса, который дёргался, пока исцелялся. Дмитрий знал, что если ничего не сделать, тот восстанет. Вампиров нелегко убить. Но если Дмитрий уйдёт, гончие разорвут Каллистоса на части, как кусок мяса.
«— Это мой особенный питомец.
Исис с улыбкой поглаживала длинными блестящими ногтями стройное тело мальчика, едва ставшего мужчиной. Этот мальчик, привязанный к кровати, выгнулся от её прикосновения… затем закричал, когда она вонзила ногти в его яйца и оторвала их».
Нет, подумал Дмитрий. Он не мог оставить Каллистоса страдать — даже после всех совершённых ужасов.
Сорроу. Его внутренности сжались, тоска и гнев жгли горло, и он почти ушёл, оставив вампира на растерзание гончим, у которых текла слюна от голода. И в голове мелькнул проблеск воспоминания о Каллистосе в начале заключения Дмитрия.
«Он лил успокаивающий бальзам на спину Дмитрия.
— Знаю, она может быть требовательной, но она хорошая хозяйка.
Молодой вампир пытался облегчить ему жизнь, даже отвлёк Исис от удара, после которого Дмитрий остался бы без глаза.
«Помоги». — Каллистос сказал это Дмитрию однажды, после того, как Исис причинила ему такую боль, что он не мог подняться и поесть».
Дмитрий, закованный в цепи, в то время был беспомощен, но сегодня поможет.
Схватив брошенный ятаган, он обрушил лезвие на горло Каллистоса. Одного сильного удара хватило, чтобы отделить голову от тела, но Дмитрий позаботился о том, чтобы Каллистос больше не восстал, более коротким клинком вырезав повреждённое сердце вампира. Когда он повернулся, чтобы уйти к Хонор, мог только оставить тело Каллистоса собакам, и увидел, как охотница выбегает из дома с Иллиумом, держа оружие. У гончих не было шансов.
— Никто не должен о них знать, — сказал он Хонор, смотря на клыки одного из протовампиров в доме, больше не удивляясь тому, что у некоторых мог быть шанс на бессмертие.
— Понимаю. — Она присела на корточки рядом с ним, на её лице было странное сострадание. — Если положение ангелов признают шатким, это не только сотрясёт структуру власти в мире, но и натолкнёт кого-то на определённые идеи.
— Да. — Он подумал, что Хонор такая умная, и с такой ясностью мышления — ценность, совершенно независимо от того, что он хотел только обнимать, вдыхать её аромат и слышать биение её сердца. Но сначала они должны осмотреть дом, комнату за комнатой.
Оказалось, что в нём не было живых обитателей, но Дмитрий с Хонор обнаружили несколько разлагающихся тел, похороненных в неглубоких могилах под домом, что свидетельствует о неудачных попытках Каллистоса создать вампиров. Однако не это было самое большое открытие.