бного, но дорогого платья. Уведя меня от "Старейшины", Туллий вполголоса пояснил, - он может показаться слишком жестоким, но на деле - уверяю тебя, - он хочет для империи только добра. Не держи зла. Я провожу тебя к твоим комнатам. Попетляв по дворцу какое-то время, мы вышли в коридор без дверей. Туллий упрямо шагал вперед, и я надеялась, что он не заблудился. В какой-то момент я даже хотела сообщить ему, что мы, видимо, куда-то не туда свернули, но генерал вдруг остановился и услужливо открыл мне одинокую позолоченную дверь. За дверью распологалась... эээ... располагалось просторное помещение, набитое дорогими на вид предметами интерьера. - За той дверью - банная, здесь - комната твоей личной горничной, а там... там должна быть комната другой горничной, но мы разместили в ней твоих друзей. Еду тебе будут приносить, на важные мероприятия пока будешь отправляться в моей компании. Даже не думай говорить с кем-то, кроме горничной и своих драгоценных советников, без моего ведома. Каждое твоё слово будет записано, и ты должна правдоподобно делать вид, что это твои собственные слова, - генерал кивнул на массивный письменный стол, на котором одиноко лежала толстенная книга, - это твоя завтрашняя речь и некоторые подробности биографии, которые пришлось изменить, чтобы... избежать народных волнений. Тебе всё ясно, драконорожденная? Я кивнула, пытаясь сообразить, зачем мне целая зала для жизни. Оглядевшись, я заметила небольшую дверцу, про которую Туллий ничего не сказал. - А что там? Генерал усмехнулся. - Там гардеробная. Девочки любят наряжаться... можешь развлекаться сегодня, но не забудь выучить речь. Формально поклонившись, он вышел и закрыл за собой дверь. --- Последующие несколько дней прошли насыщенно и напряжённо - кажется, в те времена, когда я ежедневно несла смерть каким-нибудь несчастным, захватывая форты с Братьями Бури, мне было куда легче. Сейчас я приползала с очередного банкета, приёма или аудиенции и просто падала навзничь, лишённая физических и душевных сил. Бриньольфу и Одавингу было запрещено покидать мои хоромы, и они почти всё время проводили за игрой в шахматы. Одни боги знают, о чём они при этом говорили: каждый раз, когда я заставала их за этим занятием, их оживлённая было беседа моментально прекращалась, и если дракон хотя бы делал вид, что продолжает говорить на какую-то отвлеченную тему, то Бриньольф просто переставлял фигуры на доске. Время от времени мне хватало сил, чтобы с ними побеседовать или присоединиться к игре, но чаще я просто лежала на огромной постели и слушала, как стучат по доске мраморные короли и пешки. Этот день был обычным, не считая мимолётной встречи с ненавистным Старейшиной. Подхватив меня под руку, он двинулся в свой кабинет и приказал охране никого не впускать. Едва за нами закрылась дверь, как он набросился на меня с упрёками: - Что ты творишь? Я ясно написал: пастуха нужно казнить! - очевидно, Амон имел в виду сегодняшний "судебный процесс", где судились какой-то дворянин и мальчишка-пастух, который, по словам упитанного богатея, украл у него ящик сладких рулетов. В свою защиту пастух сказал, что его семье нечего есть, а этот ящик продавец, работающий на этого самого толстосума, попросту забыл на прилавке поздним вечером. После долгих разбирательств, игнорируя короткий приказ "казнить" в моей "программе", я пришла к выводу, что ящик был оставлен продавцом специально для того, чтобы этот самый постух его забрал. Крестьянка, к которой питал нежные чувства сын толстосума, отказала ему как раз из-за этого пастуха. Дурацкая история, и что же теперь, казнить бедолагу? Я отдала распоряжение "помиловать и отпустить с миром", возместив ошалевшему от такой наглости толстосуму стоимость ящика из своих собственных денег, которые демонстративно достала из кошелька и швырнула нахалу в откормленную рожу. Как радовались сестрички пастушка! Как рыдала и благодарила меня его мать!.. - Ты понимаешь, что пошла против меня? - бретон прищурился. От злости из его тщательно зализанной причёски выскочила и приняла вертикальное положение одна из сальных прядей непонятного цвета. Я, не удержавшись, хихикнула. - И что же мне за это будет? Богатей был не прав, а осуждать невиновного справедливый монарх не должен, не так ли? - я с вызовом глянула на Старейшину, прекрасно понимая, что поднять на меня руку он всё равно не посмеет... а если и попытается - что мешает мне размазать его по собственному письменному столу и сказать, что так и было? - Ты пожалеешь, что со мной связалась, глупая баба, - прошипел Мотьер и вытолкал меня из своего кабинета, - пошла вон! За спиной хлопнула дверь, а я, довольная собой, отправилась на очередной обед в компании каких-то альдмерских шишек. Вечером, уставшая, я вернулась в свои покои в сопровождении довольного мной Туллия. На суде его не было, а треклятый Мотьер, кажется, не стал посвещать его в свои недовольства моей монаршей персоной. Навстречу мне выскочил Одавинг, едва Туллий запер за собой дверь. - Малявка, ты Брина не видела? - Где я могла его видеть? - парировала я, с трудом, но постепенно осознавая невозможность ситуации, - Где ты был? Куда он пошёл? - Я, эээ... гулял. Разминал крылья. А когда вернулся - не нашёл его здесь. И... Только не пугайся. Он взял меня за руку и повёл в комнату, служившую им с Брином спальней. Внутри всё было перевёрнуто вверх дном, кое-где даже виднелись пятна крови. Сердце ушло в пятки - похоже, проклятый Мотьер решил мстить мне по-своему. - Если хоть волос упадёт с головы моего Брина, - прошипела я, краем глаза заметив, как опасно зашаталась люстра над головой дракона. Он спешно отошёл в сторону, - я эту тварь кастрирую собственными руками! Люстра с грохотом свалилась в шаге от Одавинга, но он совершенно не удивился и не испугался. - Какую тварь?.. --- Мы вскрыли замок и покинули хоромы, как только я скинула надоевшее платье и запаковалась в более привычную кожаную броню и повесила за спину верный даэдрический лук. Одавинг тоже сменил одежды придворного на какие-то удобные тряпки, чтобы издавать как можно меньше шума. Мы, словно тени, прокрались по пустынному коридору и проскользнули мимо скучающих стражей. "Сама бдительность," - подумала я, глядя, как один из них спит, опершись о собственное копьё, а второй задумчиво рисует ему усы кусочком угля. Выбравшись из дворца, я вспомнила, где находится дом предателя, который мне показывал Туллий, и смело двинулась в его сторону. В городе, даже в такое позднее время, было очень многолюдно, и затеряться в толпе, прикинувшись обычными путешественниками, нам не стоило большого труда. Добравшись до сада, окружавшего дом Мотьеров, я потянулась к ботлавшимся на поясе отмычкам, но тут услышала за спиной громовой бас: - И куда-это собираетесь проникнуть, ваше величество? Мы с Одавингом в очередной раз прочитали мысли друг друга, а может, просто пришли к одному выводу, и позволили себя связать, для вида "отбиваясь" от довольно улюлюкающих бугаёв. Мужчины втащили нас в сад и какое-то время волокли по ступенькам и каменным полам - куда именно, сложно было сказать, так как ублюдки предусмотрительно напялили на наши головы какие-то скверно пахнущие мешки. Я представила, как несчастные служанки будут отмывать меня завтра утром, причитая, как же я умудрилась так сильно испачкаться, не покидая своих покоев... Нас бросили на мягкий ковёр и избавили от мешков. Передо мной возвышался Мотьер собственной персоной в окружении закованных в латы и совершенно одинаковых в таком виде громил-стражей. - Ее величество и ее верный пёс. Чудесно, чудесно... чем обязан? - Мотьер сделал самое невинное выражение лица, будто понятия не имея, по какому поводу мы вдруг решили к нему вломиться. Кляп у меня во рту явно был мерой предосторожности: может, вельможа и не был уверен в моей "драконорожденности", но рисковать, видимо, не решился. Я украдкой глянула на дракона: ему ублюдки в пластине тоже догадались заткнуть рот. Я представила, как на глазах изумлённых зрителей дракон перевоплощается в истинную форму... да, веревки и кляп тут точно не помогут. В очередной раз я возблагодарила богов за нашу предусмотрительность. Чудо, что мы так и не решились раскрыть Туллию и его союзникам все карты относительно природы Одавинга. - Наверное, вы ищете своего друга! - "осенило" тварь. Почёсывая недавно отпущенную редкую бородёнку, он кивнул одному из подручных, который тут же скрылся за дверью. Я украдкой огляделась: несмотря на наличие камина, ковра и дорогой мебели, в помещении не было окон, что наталкивало на мысли о подвале. - Я хотел использовать его для тёмного таинства на тебя, моя милосердная императрица, - слово "милосердная" он выделил особенно, намекая на то, в чём именно я провинилась, - но он скончался раньше, чем мои добрые друзья с ним наигрались. Хорошо еще, что любовница прежнего императора прожила достаточно долго, чтобы я мог спокойно его заказать... Я подумала было, что он блефует, запугивает меня, но один из безликих латников - тот, что покидал комнату, - вернулся и швырнул нечто на пол как раз между мной и Старейшиной. Окровавленный, весь в ссадинах и с несколькими ранениями от мечей на животе передо мной лежал едва узнаваемый Бриньольф. - О, как ты мог! Как ты мог, добрый сэр Мотьер! - ликовал ублюдок, пока я пыталась поверить в реальность происходящего, - Теперь я буду слушаться, - он пнул Бриньольфа, - слушаться тебя, сэр Мо