Правый кулак Ронни с размеренностью кузнечного молота втыкался в небольшой кожаный мешочек, привязанный к вкопанному в пол массивному деревянному бревну. И раз за разом превращал его в блин. А по его спине, словно волны по штормовому морю, перекатывались мышцы.
— Баммм… баммм… баммм…
Представив, как приятно было бы прикоснуться к ним ладонью, я почувствовала, что начинаю сходить с ума. И, чтобы охолонуть, попыталась сравнить пластику Ронни с пластикой своего сводного брата.
Сравнение оказалось не в пользу последнего: в движениях Утерса-младшего было столько дикой, животной силы, что рядом с ним Коэлин казался ребенком, втихаря стащившим с подставки отцовский клинок. Девятый меч Делирии? Ха! На мой взгляд, Ронни справился бы с тремя Коэлинами сразу. Или с парой моих эдилье: ведь каждым ударом его кулака можно было запросто проломить грудную клетку медведю. Или убить быка!
— Баммм… баммм… баммм…
…Короткая пауза — и Ронни, подняв с пола до блеска отполированную палку, воткнул ее в одно из многочисленных отверстий в бревне. Потом отшагнул назад — и ставший привычным ритм ударов изменился:
— Баммм — баммм… баммм — баммм… баммм — баммм…
Пять десятков повторений с правой руки. Пять десятков — с левой. Короткая пауза, чтобы подвесить на бревно еще один мешочек. И новая смена ритма:
— Баммм — баммм-баммм… баммм — баммм-баммм…
…Вспомнить о цели своего прихода мне удалось только минут через десять, когда во время одного из жутких по мощности отбивов палка, торчащая на уровне груди Утерса-младшего, взяла и переломилась. Издав характерный «звон»…
— Это что, кемет? — ошарашенно воскликнула я. И, оценив толщину палки, перебитой голым предплечьем, перепуганно уставилась на предплечье Ронни: на мой взгляд, при ударе такой силы должно было пострадать не дерево, а рука!
Законник, услышав мой голос, мгновенно развернулся на месте, вытаращил глаза, и, зачем-то спрятав за спиной пойманный на лету обломок, растерянно пробормотал:
— Это… ты?
У меня оборвалось сердце:
— А ты ждал кого-то еще?
— Нет!!! — воскликнул он, мгновенно почувствовав перемену в моем настроении. — Я слышал, как открылась дверь, и подумал, что это — отец. Пришел посмотреть, насколько добросовестно я занимаюсь. Поэтому и не поворачивался… Я… я очень рад тебя видеть! Правда!!!
— Вижу… — заглянув в его глаза, успокоено выдохнула я. И, наконец, догадалась поздороваться: — Доброе утро!
— Доброе утро, милая… — Ронни сделал небольшую паузу и… ехидно посмотрел на меня: — Скажи, радость моя, что заставило тебя встать в такую рань? Неужели твое ложе оказалось недостаточно мягким, чтобы ты могла проспать до обеда?
«Шутить изволите?» — подумала я. И притворно нахмурилась: — Ложе тут ни при чем! Причина в другом: я не могла спать, так как искреннее возмущена твоим бессовестным поведением…
— Бессовестным?
— Угу!!! Помнишь, вчера вечером я попросила себя поцеловать? Скажи, тебе понравилось?
Законник покраснел до корней волос:
— Еще как…
— Так вот, вместо того, чтобы сделать ответный шаг, ты отвел меня в мои покои и пожелал мне доброй ночи! Скажи, по-твоему, это нормально?
Увидеть его движение я не успела: он вдруг оказался рядом, склонился к моему лицу, и… я на целую вечность вывалилась из реальности…
…Когда Ронни оторвался от моих губ и сделал шаг назад, я еле удержала равновесие — ослабевшие ноги упорно пытались подогнуться, и для того, чтобы не упасть, мне пришлось вцепиться в плечи своего любимого мужчины. Плечи оказались влажными от пота… но от одной мысли, что я к ним прикасаюсь, у меня снова помутилось в голове…
— Теперь я заслужил твое прощение? — хрипло спросил Законник. И, удостоверившись, что я не упаду, выскользнул из моих объятий и отошел шага на три назад.
Молодец: я на его месте поступила бы так же. Только отошла бы намного дальше. Эдак к противоположной стене зала. Так, на всякий случай.
— Ну… первый шаг к этому ты уже сделал… — ляпнуло мое второе «я». — Маленький-маленький…
Ронни сглотнул… Скользнул ко мне… и уперся грудью в мою ладонь:
— Второй шаг мы сделаем позже… — с трудом сдерживая свои желания, выдохнула я. — А сейчас время тренировки. Я пришла сюда, чтобы ты начал учить меня мечевому бою…
Мой любимый мужчина непонимающе посмотрел на меня… потом удивленно свел брови к переносице, облизал пересохшие губы, и, заставив себя успокоиться, более-менее спокойно поинтересовался:
— Зачем?
- «Из двух друзей, не объединенных общей целью, один — раб, а второй — господин…» — процитировала я свою любимую поговорку. — Я не хочу быть твоей рабыней. И госпожой, естественно, тоже. Я готова на все, лишь бы те чувства, которые я вижу в твоих глазах, горели в них как можно дольше. И чтобы ты никогда не пожалел о том, что отдал мне свое сердце. Как мне кажется, для этого надо не так много — чтобы у нас появились общие цели…