Пока я думал, что мне сделать, чтобы вывести ее из этого состояния, Илзе начало трясти, как при лихорадке. Я укутал ее в одеяло, потом сообразил, что можно затопить камин и в два прыжка оказался рядом с ним. Удар кресалом о кремень — и сноп искр воспламенил высушенный мох, а тот, в свою очередь — тоненькие полоски бересты. Выдох, затем другой — и на тоненьких прутиках, лежащих под сложенными «елочкой» чурбачками заиграло пламя.
Решив, что дров лишних не бывает, я добавил к «елочке» еще десятка полтора поленьев, и, удостоверившись, что огонь не погаснет, вскочил на ноги. Рывок к двери, чтобы закрыть ее поплотнее, потом к окну — проверить, насколько хорошо оно закрыто, — и я вернулся к Илзе.
Почувствовав, что я сел на кровать, она нащупала мою руку и легонечко потянула ее на себя. Объяснять мне, что это значит, не было необходимости: Илзе хотелось, чтобы я ее обнял.
Лег. Обнял. Ощутил, как содрогается ее спина. Услышал прерывистое дыхание и вдруг словно растворился в ее Боли!
Ей было ПЛОХО! Так, что не хотелось жить! И я чувствовал это так же четко, как собственное сердцебиение!
— Что с тобой, милая? — против воли вырвалось у меня. — Скажи, пожалуйста!!!
Илзе вздрогнула, как от удара, изо всех сил вжалась спиной в мой живот, и, всхлипнув, еле слышно прошептала:
— Я опять уходила в прошлое…
— Зачем? — спросил я. И добавил, но уже мысленно: — «Неужели тебе плохо в настоящем?»
— Так было надо… — после небольшой паузы добавила она. И снова затихла.
Это слово объясняло все. По крайней мере, мне. Поэтому я легонечко поцеловал ее в шею и понимающе вздохнул…
…Илзе начала успокаиваться только тогда, когда в комнате стало жарко. Сначала она перестала дрожать, потом скинула с плеча уголок одеяла, а когда я всерьез задумался о необходимости встать, чтобы затушить огонь в камине, наконец, заговорила:
— Можешь не волноваться: учить Айлинку я не буду. Она отказалась от своей просьбы. Сама…
Я удивленно приподнял бровь: заставить сестру отказаться от принятого ею решения считалось невозможным! По крайней мере, последнее время это не удавалось ни мне, ни маме, ни отцу! А если бы она родилась мальчишкой, то ее еще с колыбели прозвали бы Утерсом Упрямым!
— Я волнуюсь не за нее, а за тебя… — буркнул я и ласково провел рукой по ее волосам: — И… как тебе это удалось?
Илзе поежилась, сжала пальцы на моем запястье и прошептала:
— Рассказала ей, что именно ей даст этот Дар…
— Н-не понял?
— Попросила представить себе, что люди, которые ее окружают — это яблоки… В общем, для нее, для тебя, для твоих родителей и большинства жителей Диенна эти яблоки выглядят съедобными: они румяные, спелые и выглядят так аппетитно, что хочется от них откусить… Мы, Видящие, видим их иначе. Не кожуру — а червячков, который прячутся под красивой кожурой, червоточинки, побитости, гниль. Поэтому мы точно знаем, что вот это, красное — кислое; желтое — вяжет во рту; зеленое — обязательно вызовет проблемы с желудком…
— Но ведь не все же такие, правда?
— До того, как я встретила тебя, я была уверена, что все… — горько усмехнулась Илзе. — Ты и граф Логирд, леди Камилла и Айлинка с Лидией, шевалье Рутис и Динтар Грасс, даже основная масса ваших воинов и слуг словно не из этого мира! Вы умеете любить. Вы цените не только себя. Вы искренни, и почти всегда говорите именно то, что думаете. Говоря одним словом, вы Настоящие. А за стенами этого замка — одна сплошная гниль…
— Ну, и там встречаются достойные люди… — возразил я.
Илзе угрюмо пожала плечами:
— Ты меня не понял! Я сейчас говорю не о поступках, а о тех мыслях и чувствах, которые прячутся за безупречными манерами, взвешенными суждениями и ослепительными улыбками. Поверь, большая часть этих твоих «достойных» людей совершают правильные поступки просто потому, что им так выгоднее! Или потому, что они боятся потерять лицо, статус или что-нибудь еще…
— Не может быть…
— Не веришь… Что ж, если ты захочешь, то я открою для тебя душу любого выбранного тобой человека, и ты услышишь его настоящие мысли, оценишь «чистоту» желаний и окунешься в грязь его воспоминаний…
Илзе была уверена в том, что говорит! Вернее, она точно знала, что права! И мне стало страшно:
— И как с этим жить? Ну, видя все это?
В голосе Илзе прозвучала жуткая усталость:
— Не знаю, как остальные Видящие, а я стараюсь жить воспоминаниями. Например, весь прошлый год я провела с тобой: в любую свободную минуту уходила в прошлое и заново переживала то, что видела в самые счастливые дни своей жизни. Я имею в виду промежуток времени с момента своего похищения и до момента, как я снова увидела своего отца…