– А гости бывают часто? – спросил Саттар.
Его сотрапезники переглянулись. Ответил мулла:
– Сказать правду, не балуют. Редко заглядывают. Поэтому мы всегда и рады им.
– Когда-нибудь приходилось бывать у нас? – поинтересовался садовник.
Саттар ответил, что не приходилось
– Может быть, позвать председателя совета? – искательно осведомился мулла. – Он вам нужен?
– Да, нужен, но звать не надо. Завтра я сам схожу к нему.
Саттар размышлял так: кони должны отдохнуть основательно, иначе на них далеко не уедешь. Под утро Саттар вместе с бойцами осмотрит весь дом и найдет Анзират. И
пусть ни одна душа не пытается помешать ему в этом.
Женщина принесла блюдо с горячим пловом.
– Надо позвать твоих аскеров! – предложил садовник. –
Плова на всех хватит.
– Не надо. Я им туда отнесу, – сказал Саттар. – Они должны быть около лошадей.
– Излишняя осторожность, – заметал мулла. – У нас в кишлаке спокойно. Да и ворота на замке.
Саттар ничего не ответил.
Когда с едой покончили и вновь вернулись к чаю, садовник встал, прошелся по комнате и, незаметно подав знак Бахраму, вышел. Вскоре за ним последовал и Бахрам.
Халилов остался наедине с муллой. Тот, медленно попивая чаек, завел обстоятельный разговор: расспрашивал
Саттара о семье, о родителях, дядьях и тетках, о военной службе. Полчаса спустя, пожелав гостю хороших сновидений, мулла тоже удалился. Но тотчас же вошел садовник.
Широко улыбаясь, он еще раз предложил позвать к столу бойцов: надо же угостить таких славных джигитов. Саттар взял блюдо с пловом и сказал:
– Не обижайтесь, ата, но не надо джигитам отлучаться от коней. Время беспокойное… А за плов спасибо. Я им отнесу его.
Настойчивость садовника не понравилась Халилову.
Он вышел из дому, пересек двор и подошел к товарищам.
Те стояли возле оседланных лошадей и о чем-то тихо переговаривались.
– Принимайте угощение, – сказал Халилов, подавая плов Гребенникову. А зачем оседлали лошадей?
– На всякий случай, – ответил Закир. – Тут что-то затевается. Я уж хотел сам идти к вам…
– Ну, ну… рассказывай.
– Выгуляли мы с Гребенниковым коней, обтерли, напоили, сами подкрепились из запасов. Ну и решил я по саду пройтись, груш немного набрать, уж очень хороши они в
Обисарыме, знаменитые груши здесь. Ну, постоял я под старой грушей, съел парочку и прилег на травку отдохнуть.
А кругом – груши…
– Да что ты тянешь, груши да груши! – вскипел Саттар.
– Рассказывай скорее!…
– Я и рассказываю, – невозмутимо продолжал Закир. –
Так вот, лежу я в травке, еще парочку груш съел и только думал для Гребенникова набрать, как вижу, пришли двое: здешний хозяин, что встречал нас, а с ним второй неизвестный. Встали они недалеко от меня, за персиками –
персики здесь тоже хорошие, – и заспорили. Хозяин говорит, что надо седлать коней и сейчас же увозить кого-то, а второй возражает, доказывает, что никак нельзя увезти, так как бойцы находятся во дворе, увидят, что выводит коней из конюшни. И вот тогда я сообразил, что они, наверное, ведут речь о твоей Анзират.
– Не иначе, как о ней, – подтвердил Гребенников.
Халилов, волнуясь, слушал рассказ. Он нетерпеливо мял фуражку в руках, смуглое лицо его побледнело, губы пересохли.
– Кто-нибудь входил во двор после нашего приезда? –
хрипло спросил он Закира.
– Приходил один – маленький, толстенький, – ответил
Гребенников. Войти вошел, но назад не вышел.
– Ладно, все ясно, ребята, – проговорил Халилов. – Ну, теперь надо быть начеку! Никого со двора не выпускайте.
Ни пешего, ни конного. Возможно, что они не откажутся от мысли увезти ее. Поэтому ты, Гребенников, наблюдай за воротами и калиткой, а ты, Закир, – за садом. Если кто-нибудь только попытается выехать или выйти, задерживайте его – и ко мне. Я спать не буду.
Проинструктировав бойцов, Халилов вернулся в дом, подбил повыше подушку, лег на кошму и задумался. Он не допускал мысли, что кто-то из троих – садовник, Бахрам или мулла – мог догадаться, зачем он сюда приехал. Это исключалось. В лицо его здесь никто не знал, а об отношениях с Анзират и в городе мало кто догадывался. Наруза
Ахмеда в доме нет, он в песках с бандой. А этим «хозяином» или как там его руководит простая осторожность. Он боится, что Анзират может днем увидеть бойцов, рассказать о себе и попросить помощи. Не иначе.
Осторожный стук в стену прервал размышления Саттара. Он приподнялся и прислушался: сразу нельзя было определить, где стучали. Стук повторился. Саттар бесшумно вскочил и бросился к узкой закрашенной двери.