– Она знакома вам? – хитро улыбнулся Керлинг, поправляя ремешок, на котором висел клыч.
– Гм… Кажется, была знакома…
– Вот потому-то я и пришел сюда. У вас найдется тут подходящее местечко? – спросил Керлинг и обвел взглядом комнату с низким небеленым потолком. В воздухе стоял чад, пахло шашлыком и луком. На земляном полу восседала группа оборванных посетителей.
Хозяин, приложив руку к сердцу, поклонился и пригласил Керлинга следовать за ним.
Он вывел его во двор и усадил на пустой ящик, предварительно сбросив с него сырую овечью шкуру.
– Ваша фамилия Турдыев? – спросил Керлинг.
– Ганифа Турдыев, уважаемый господин, Ганифа
Турдыев… – несколько испуганно подтвердил хозяин.
– Скажите, этот клыч не принадлежал вам когда-нибудь?
Хозяин, не понимая, к чему ведет речь этот иностранец, на всякий случай затягивал время и долго вертел клыч в руках.
Керлинг потерял терпение и напомнил:
– Мне сказали, что в сорок шестом году вы подарили этот клыч своему земляку…
Сообразив, что, собственно говоря, опасаться ему нечего, хозяин затараторил:
– Да, да, да… Вы напомнили… Это давно было… Подарил сыну старого друга, Джуме Садыкову. А как попал клыч к вам?
«Я старюсь, – думал в это время Керлинг. – Джума
Садыков! Конечно, Джума Садыков. Как я мог забыть?»
Турдыеву он сказал:
– Садыков мой хороший знакомый… Умный, образованный человек. Он был моим гостем и перед отъездом на юг Ирана оставил клыч. На обратном пути он не попал в
Тегеран. Клыч остался у меня. Вещь ценная, я давно хотел вернуть ее Садыкову, но не знаю адреса. Где его искать?
– Ну, это беда небольшая, – улыбнулся Турдыев. –
Садыкова надо искать в Бухаре. Он и родился в ней, и живет там.
– В Бухаре?
– В Бухаре, – почему-то вздохнул хозяин.
– А вы давно оттуда?
– О! Очень давно, с шестнадцатого года, еще до русской революции уехал. Вместе с отцом Джумы мы бежали в
Иран, когда началась мобилизация на царскую службу.
Война тогда была, много народу уходило из Бухары. Отец
Джумы умер десять лет назад, не дождался встречи с сыном, а я все живу и только собираюсь умирать…
– Вам еще рановато, – вежливо возразил Керлинг. – Вы молодо выглядите.
Старик усмехнулся:
– Сладкие слова… Слушать их приятно, но помолодеть от них нельзя.
Керлинг встал.
– Что ж… Попытаюсь отыскать Садыкова. Большое вам спасибо…
Этой же ночью Керлинг выехал на машине далеко за город и остановил машину в пустынном месте. Он вынул из небольшого чемоданчика портативную коротковолновую радиостанцию, установил ее на заднем сиденье и поднял над кузовом автомобиля длинный и гибкий стержень антенны. Подключив питание, он надел наушники и стал настраиваться. Через минуту рука его привычно запрыгала на малюсенькой пуговке ключа, выстукивая шифр. В эфир полетели точки и тире. Они означали:
«Отыщите в Бухаре Джуму Садыкова, бывшего в сорок шестом году лейтенантом, переводчиком в Иране, сделайте все возможное, чтобы клинок с головкой дракона, вывезенный им из Тегерана, попал к вам. Слушаю вас через десять суток».
Закончив передачу, Керлинг свернул радиостанцию и помчался обратно в город.
Ровно через десять суток был получен ответ:
«Джума Садыков подарил свой клинок единственному восемнадцатилетнему сыну офицера Саттара Халилова.
Халилов жил в Бухаре и год назад выехал. Куда – выясняю.
Слушайте меня через семь суток».
Прошло семь суток, еще семь, шесть раз по семи…
Прошло три месяца, телеграммы не поступило. Эфир молчал.
Керлинг встревожился. Что случилось? Радиоточка была на централизованном учете, и за нее следовало два раза в год отчитываться. После долгих раздумий Керлинг решил принять срочные меры…
10
Когда тайна клинка стала известна Нарузу Ахмеду, он лишился покоя, день и ночь думал о ней, решился на все, вплоть до убийства, лишь бы вернуть клинок. Он так горячился, что старый Ахун в ужасе хватался за сердце.
– Ждать нельзя, – мрачно твердил Наруз, – этот несчастный иностранец может опередить нас.
– Но ты же боишься выкрасть клинок? – ехидно напоминал Ахун. – Как же мы его добудем?
– Теперь я согласен на все! Только бы скорее!
Оба они пришли к выводу, что клинок хранится в городском доме Керлинга. Однако взять его оттуда было трудно. В доме постоянно находились хозяин, его жена, штат прислуги.