Она уже отчаялась повторить Клавин фокус, как вдруг, на десятый или пятнадцатый раз, ей удалось добиться устойчивого равновесия.
Стараясь не дышать и не топать, она тихонько отошла от двери и добралась до спальни.
Только что ей ужасно хотелось спать, но, устроившись в кровати, Мила поняла, что сна у нее ни в одном глазу.
Ей все время мерещились какие-то странные звуки, доносящиеся из прихожей, — то подозрительные скрипы, то шорохи, а то даже приглушенный шепот.
Она пыталась убедить себя, что там никого нет, что всякая попытка войти в квартиру обернется грохотом упавшей бутылки…
Но никакие логические заверения на нее не действовали, и через минуту она снова подскакивала в испуге.
Наконец она не выдержала и встала.
Лоб покрылся испариной, и Мила полезла в пижамный кармашек, где лежали салфетки.
И тут ей в руку попал какой-то маленький твердый предмет.
Она достала его из кармана, удивленно взглянула…
Это был маленький квадратик из твердого картона или пластика, наподобие телефонной сим-карты, но немного другой.
Мила не сразу сообразила, откуда у нее в кармане взялся этот квадратик. События сегодняшней безумной ночи уже перемешались у нее в голове.
Наконец она вспомнила, что подобрала его на лестнице, на том месте, где упал долговязый Паук, споткнувшись о леску. Наверное, тогда эта карта и выпала из его кармана…
Ну да, Мила поняла, что держит в руке карту памяти для телефона или ноутбука.
Вот это находка!
Она взяла свой телефон, открыла его, осторожно вставила внутрь карту памяти.
Затем она снова устроилась в кровати и запустила приложение для просмотра фотографий.
На экране телефона одна за другой появлялись фотографии.
Мила подумала, что владелец этой карты был фанатом старинного холодного оружия. На всех фотографиях были клинки — длинные и короткие, узкие и широкие, с прямыми лезвиями и изогнутыми.
Мила, разумеется, не знала их названий, могла только догадываться — некоторые были, скорее всего, шпагами, другие, с изогнутым лезвием, — саблями или шашками. Были здесь кинжалы и кортики, но дальше этого Милины познания не простирались.
Все эти клинки были красивы той лаконичной, функциональной красотой, которая отличает мастерски сделанное оружие, особенно старинное; кроме того, они были богато отделаны — позолоченные рукоятки и ножны, некоторые украшены цветной эмалью, инкрустацией и даже драгоценными камнями.
Впрочем, саму Милу холодное оружие не очень интересовало, но что эти снимки говорили об их владельце?
Она еще немного полистала фотоальбом, и вскоре у нее запестрело в глазах от бесчисленных лезвий и рукоятей, глаза начали слипаться, и наконец Мила заснула.
Ей снилось, что она идет по узкой безлюдной улочке незнакомого средневекового города.
Под ногами у нее булыжная мостовая, по сторонам — мрачные каменные стены, высоко над головой — узкая полоса лилового ночного неба, в котором мерцает одинокая звезда.
Мила спешит, она хочет как можно скорее вырваться из этой улицы к свету, к людям…
Она знает, что где-то впереди — ярмарочная площадь, лотки с горячим пуншем и сладкими пряниками, карусели, шарманки, яркие вертепы бродячих кукольников…
И вдруг она слышит позади чьи-то шаги.
Неровные, сбивающиеся с ритма, — должно быть, идущий следом человек хромает. Но тем не менее он идет очень быстро, неумолимо приближаясь к беглянке.
Шаги эти отдаются от каменных стен, двоятся и множатся, словно позади нее идет не один человек, а целая толпа… шаги приближаются, нагоняя ее…
Мила прибавляет шагу, чтобы оторваться от своего преследователя — но его шаги все громче, все ближе…
Она идет еще быстрее, почти переходит на бег — но это не помогает.
Миле хочется оглянуться, чтобы увидеть своего преследователя, взглянуть в его глаза…
Но в глубине души она знает, что этого ни в коем случае нельзя делать, что, увидев его лицо, тем более заглянув в его глаза, она попадет в страшный, смертельный плен…
Вдруг где-то высоко над ее головой открывается окно.
В него выглянула какая-то женщина…
Мила запрокидывает голову, она смотрит на незнакомую женщину с мольбой, надеясь, что та поможет ей, покажет выход из этого каменного ущелья, — но незнакомка в ответ на немую мольбу разражается страшным, издевательским хохотом.
Мила смогла наконец разглядеть ее лицо — и похолодела от ужаса: у незнакомки единственный глаз посреди лба, а по углам ее хохочущего рта торчат кривые клыки…
Мила уже бежит, но шаги за спиной все громче, все ближе.