Нет, это точно глюки. Вчера перебрала спиртного, сегодня умаялась с уборкой, нет, нужно идти домой и лечь спать. И в магазин она не пойдет, сил нет совсем…
Вдруг кто-то взял ее за локоть.
Мила вздрогнула и обернулась.
Рядом с ней шел высокий худой мужчина с темными масляными глазами и маленькой аккуратной бородкой. Он держал Милу за локоть — довольно деликатно — и смотрел выжидающе.
Мила подумала, что это нахальный уличный ловелас, выдернула локоть и раздраженно проговорила:
— Что вам нужно? Оставьте меня в покое!
— Ну зачем вы так! — проговорил незнакомец мягким бархатным голосом. — Мне нужно с вами поговорить… Милица Владимировна. Об очень важном деле…
— Ой! — вскрикнула Мила.
Значит, это не уличный приставала…
Раз он знает, как ее зовут, — это… неизвестно кто, но кто-то куда более опасный. И непонятный.
Потому что все друзья и знакомые, буквально все, знают, как она ненавидит свое полное имя. И никогда и никому его не называет. Даже под пыткой.
Значит… значит, этот тип узнал его из официальных источников. А официальные люди на улицах за руку не хватают, они по телефону звонят и представляются солидным голосом, а потом к себе вызывают по нужному адресу. Или домой приходят и документы в дверях показывают. А тут все не так.
Она вспомнила свою разгромленную квартиру и заверещала дурным голосом:
— Помогите! Грабят!
— Ну вот это вы зря… — разочарованно протянул незнакомец и попятился.
Тут же рядом с Милой возник огромный черный пес с вываленным языком, и раздался хрипловатый лающий голос:
— Девушка, что случилось?
Мила удивленно и испуганно моргнула, и тогда увидела, что за черным псом появился мужчина лет сорока, чем-то неуловимо похожий на свою собаку. Такое же выражение морды, то есть лица, только язык не вывален.
Ну, слава богу, а то она уже подумала, что ей померещился говорящий пес.
Мила огляделась в поисках человека с бородкой — но его и след простыл.
— Так что случилось? — повторил хозяин собаки.
— Ох, извините… ко мне привязался какой-то нахал, но вы с ним, — Мила кивнула на ротвейлера, — вы с ним его спугнули…
— Какой-то нахал? — мужчина оглянулся, никого не увидел поблизости и пожал плечами. — Так, значит, теперь все в порядке? Может быть, вас куда-то проводить?
— Нет, спасибо, не нужно… все в порядке… я живу совсем близко… — Мила вымученно улыбнулась и пошла дальше под внимательным взглядом двух пар глаз.
Зайти в магазин она благополучно забыла, так что просто выпила чаю с темным кусковым сахаром, пачка которого в процессе обыска упала на пол неповрежденной.
После чая Мила оглядела прибранную квартиру и решила, что самое время ей лечь спать.
Заснула она быстро, и снился ей странный сон.
В этом сне она стояла на палубе старинного корабля, впереди нее стоял человек в черном бархатном камзоле, отделанном серебряным галуном, с кружевными манжетами на рукавах. В подзорную трубу он смотрел на горизонт.
Вдруг он шагнул вперед, взмахнул рукой и крикнул:
— Пираты!
Тут же на его плечо спланировал большой красный попугай и крикнул, словно передразнивая хозяина:
— Пир-раты! Гр-рабители!
И в этот момент Мила проснулась. Проснулась от какого-то постороннего звука, вторгшегося в ее сон.
Стояла глубокая ночь, в квартире царила тишина…
Нет, не полная тишина.
Из-за двери спальни, со стороны прихожей, донесся приглушенный звук.
Мила поняла, что это такой же звук, как тот, который ее только что разбудил.
Тихий скрип отворяемой входной двери…
В первый момент спросонья она вообразила, что это Павел вернулся ночью из командировки и тихонько открывает дверь, чтобы ее не разбудить…
Но тут она проснулась окончательно и вспомнила, что муж от нее накануне ушел. Кроме того, она поменяла замки, и даже если бы Павлу вздумалось зачем-то прийти посреди ночи, он не смог бы попасть в квартиру.
Дверь еще раз скрипнула, потом раздался какой-то стук, и мужской голос тихо выругался.
И тут же второй человек шикнул на первого:
— Тш-ш! Ты ее разбудишь раньше времени!
Тут Миле стало по-настоящему страшно. Потому что слабая надежда на то, что это явился муж, теперь окончательно растаяла, как дым. Вот именно: несмотря ни на что, она надеялась, что Павлик вернется, что все, что случилось в пятницу, окажется неправдой. Теперь же она окончательно проснулась и выругала себя за глупые надежды.
Да смирись уже, наконец, с тем, что тебя бросили! Подло, мерзко, отвратительно, но бросили. И с этим ничего не поделаешь, нужно как-то приспосабливаться.