Казалось бы, шансы все еще есть и можно в любой момент одержать верх, но стоило только Нао взглянуть назад, как по всему ее телу тотчас пронеслась волна холода. Прямо у нее на глазах Ринна поднялась в воздух, ее тело неестественно изогнулось так, что голова опрокинулась назад, глядя за спину прямо в лицо Изуми. Застывший на лице ужас, узкие и напуганные зрачки между широко распахнувшихся век, мелькающие на фоне ожесточенно отвисшей челюсти, которая, казалось бы, могла коснуться ключицы в любой момент. Такое выражение лица было присуще лишь неожиданно пораженным в бою, и глаза их с того момента могли сомкнуться лишь при помощи рук иного человека.
Секундой спустя тело Регер с грохотом впечаталось в землю, и ужаса в картину добавило то, как отдельно стоящие близ нее ноги медленно подкосились и согнулись, устремившись за телом лишь после его падения. Взгляд мертвеца застыл в памяти Нао, а ее лицо приобрело те же ужасающие черты, ведь в этот день она впервые видела то, как прямо перед ней умирает нечуждый закрытой душе человек. Девушка видела, как из живота ее подруги медленно вываливается кишечник, как под футболкой растекается лужа крови, а тот, кто секундой ранее настиг жертву в самый неожиданный момент, сейчас стоит в заканчивающей удар стойке, широко улыбаясь от того удовольствия, которое только что получил.
Все случившиеся произошло на поле боя за какие-то считанные секунды, но этого времени хватило для того, чтобы Нао трезво оценила все свои шансы и мгновенно отступила. Лезвия ее чакрама практически мгновенно столкнулись друг с другом, образовав собой цельное оружие, каким оно было до вступления в бой. Девушка тотчас запрыгнула на него сверху, поставив ноги на ширине плеч, а затем устремилась в полет. Одной рукой та управляла движениями чакрама, а второй практически молниеносно подхватила тело подруги и потащила за собой.
Гвардейцы могли лишь наблюдать за удаляющейся вдаль девушкой, все еще не имея возможности подстрелить, будучи не в силах преодолеть совершенную телекинетическую защиту.
— Ринна пала! — необычайно громко закричала Нао, словно ей впервые приходилось так надрывать голос. — Повторяю, Ринна пала! Эдвард просто перерубил ее пополам!
— Что? — ошарашенным голосом вопросила Хорнет.
— Немедленно отступайте! — приказа Изуми. — Разворачивайтесь и бегите назад! Я больше не могу там оставаться и продолжать сражение! С Айсом на поле боя у нас нет ни шанса продержаться! Повторяю, я отступаю! Правый фланг прорван! Хорнет, Лия, я вернусь за вами, когда Ринна будет в безопасности, дождитесь меня, и ни в коем случае не вступайте в бой с Эдвардом!
— Мы отступаем! — подтвердила Амелия.
На этом моменте Нао замолчала, стиснув зубы от невероятного морального упадка, всеми силами сдерживая страх и слезы, которых хотела бы никогда больше не видеть. Чувство собственной беспомощности подливало масла в огонь и терзало на всей протяженности пути назад, словно смельчакам не осталось ничего, кроме как сложить оружие или пасть в бою безрезультатно. Душу грело лишь то, как едва живая Ринна все еще издавала ослабевшие и еле слышимые хрипы, а это означало, что шанс ее спасти все еще есть.
Эта девушка была не из тех, кто мог вот так легко умереть, ведь даже лишившись нижней половины тела, руки и способности двигать челюстью, будучи частично отрезанной от своей неэнтропиумной регенерации, она все еще могла дышать, а ее сердце и мозг, даже не смотря на ранения, отлично функционировали, однако в таком состоянии продолжать бой было безнадежно.
Оторвавшись на внушительное расстояние от гвардии, Нао продолжила сближаться с комплексом, задержав взгляд на ослабевшей и еле живой Ринне, немного ослабив защиту в пользу скорости. Ее душу в тот момент терзали не столько сомнения в том, что она делает, сколько в том, правильно ли она поступила с самого начала, и могло ли что-то сложиться иначе. Могла ли она не допустить этой бойни в конце концов?
Пока голова была забита навязчивыми мыслями, девушка не могла почувствовать ничего другого, но лишь падая, та поняла, что и сама скоро умрет. Тяжелое столкновение какого-то снаряда с плечом застало Нао врасплох, сбросив с чакрама, и только тогда Изуми поняла, что не может ни только поддерживать фланг, но и сражаться вовсе.
Взглянув на причину, по которой пришлось сложить руки, она увидела в области ключицы стрелу, и глядя на нее, девушка могла лишь издать нелепую усмешку, следом за которой тела Ринны и Нао громко врезались в землю посреди бесконечного поля, так и не достигнув спасительного рубежа обороны.
***
В это время на левом фланге шла самая настоящая борьба за выживание, ведь даже с приказом отступать у Хорнет и Амелии не стало больше шансов на благополучный отход. Они были единственными, кто в тот момент оставался на поле боя, и не могли ни сдержать поток резко приобретших преимущество и свободу действий гвардейцев, ни элитную гвардию, идущую вперед, ни натиск тех сил, которые решили разом на них навалиться. Если до этого момента шанс отступить все еще представлялся возможным, теперь уже позади врагов было столько же, сколько и впереди, а это означало, что остатки линии атаки оказались в окружении.
Пусть Амелия все еще успешно справлялась с полчищами противников, делая свою работу лучше кого-либо, она не могла вечно истощать ресурсы своего организма, потому взрывы с каждой минутой становились все слабее и слабее. Хорнет тоже хорошо ощущала на себе подступающую слабость, ведь по мере сражения той приходилось все время использовать кровь, отчего подпитка организма кислородом сильно ухудшалась, а на фоне сражения у девушки развивалась анемия.
— Лия, они хотят задавить меня числом, я не могу сдерживать столько разом! — в панике прокричала Хорнет, осознавая, что ей становится все сложнее и сложнее сражаться. — Щит еле держится, они поливают меня градом пуль! Сделай же что-нибудь!
— Пытаюсь! — столь же панически боясь, прокричала Амелия, не переставая отбиваться от основных сил. — Эмили уже на подходе, держись!
В самом деле, на фоне происходящего под плотной дымкой от взрывов не так уж изредка мелькали бьющие в воздух яркие желтые молнии, говорящие о приближении помощи, однако их последняя надежда все еще находилась далеко, да и бежать ей приходилось не по пустой равнине, а маневрируя между гвардейцами. Ее пришествие могло полностью избавить девушек от надобности спасать свои жизни, но до того момента нужно было спасать себя самим.
В какой-то момент посреди боя раздался женский крик боли вместе с тем, как прочный и практически неистощаемый щит Хорнет пал. Причиной ее крика стало попадание пули в правое колено, из-за чего девушка неожиданно подкосилась и рухнула на землю, сумев смягчить падение лишь тем, что оперлась на колени и левую руку, добавив еще больше болевых ощущений в падение. В этот момент она отлично понимала, что подвергает опасности Амелию, потому, недолго думая, пустила все силы в защиту, окружив себя практически непроглядной сферой собственной крови, лишь бы дать щиту перезарядиться, а сама девушка в этот момент схватилась за флягу с последним, что осталось от Юмико, дабы как можно скорее залечить ногу и вернуться в бой.
Поднеся флягу ко рту, та начала жадно и нервно опустошать емкость, пропуская как можно больше содержимого через гортань. В какой-то момент Хорнет ощутила острую боль в груди и неожиданно поперхнулась, обронив флягу на землю и испытав неимоверную слабость, от которой закружилась голова и замылилась картина в глазах, не говоря уже о том, что кровавая сфера была вынуждена вернуться в тело, лишь бы ее сосуд не умер от анемии раньше, чем от пули в голову.
Эффект от «витаминки», конечно, последовал, но ввиду неимоверной слабости и истощения, колено залечивалось очень медленно, ведь энтропиум посчитал куда большей опасностью для организма дефицит крови. Любое попадание могло за долю секунды лишить девушку жизни, однако с такой минимальной защитой силы к ней возвращались намного быстрее, пока Хорнет не оказалась готовой встать, но она не знала, что с этой секунды уже больше не встанет.
— Хорнет! — истошно прокричала Амелия, резко встав перед девушкой и загородив собой солнце.