— Нет, — отрицательно прошипел Ашидо. — Я сам стал тем, кто я есть, и на то найдутся причины. Только честный бой рассудит нас и расскажет обо всем, что нужно понять, так давай же покончим с этим, Эдвард.
— Я тоже так считаю, — одобрительно кивнул Айс. — Нападай, когда посчитаешь нужным, я готов принять любой исход боя, но поддаваться не собираюсь, ибо ты своей решимостью давно доказал, что придется выложиться на полную.
В ответ на это Ашидо мог лишь молча кивнуть, и это стало сигналом к началу боя. Движения по кругу продолжались, сохраняя напряжение и нагнетая обстановку для наблюдателей, ведь с каждым шагом любой прочий ожидал хода одного из враждующих, и именно это навязчивое ощущение непредсказуемости больше всего пугало. Шаг за шагом ожидался ход, вот-вот кто-то должен был броситься вперед, но с каждым разом движения продолжались, словно противники изматывают психику друг друга, однако у Ашидо и Эдварда было свое мнение на этот счет.
Они оба прекрасно понимали намерения друг друга по одному только взгляду, оттого не спешили нападать, концентрируя внимание друг на друге, чтобы быть готовыми отразить даже самый неожиданный удар. От лица Ашидо он лишь старался восстановить дыхание, чтобы навязчивый стук сердца не отвлекал во время боя, а мышцы могли полностью заполняться не только чудодейственным кислородом, но и частичками энтропиума, способного перебросить носителя далеко за пределы собственных лимитов.
Когда наконец дыхание пришло в норму и движения легких стали гармоничными, Ашидо внезапно остановил ход, слегка пригнувшись к земле для выпада, и, пока кровь внутри кипела, заполняя мышцы необходимой энергией, лезвие «Нами» склонилось к земле, раскинувшись за спиной, за чем последовал рывок. В одно мгновение Такаги преодолел десяток метров и молниеносно сблизился с Эдвардом, совершив замах в лоб, нацелившись не столько на поражение врага, сколько на возможность дать бою истинное начало. Яркое облако неестественного энтропиума сопровождало движения Ашидо, и в нем различались сразу два цвета: голубой и красный, что символизировало последнюю стадию внутренней борьбы Ашидо. Стоило тяжелому и твердому энтропиту столкнуться, звон разнесся по всей округе, а вспышка невольно ослепила окружающих.
Эдвард с самого начала ожидал от своего врага лучших и продуманных действий, но, даже зная о возможностях парня, он был поражен тем, как быстро и непредсказуемо Ашидо нанес удар. Любой другой человек не успел бы отреагировать, но Айс в этом бою выкладывался на полную, оттого сумел заблокировать взмах, траекторию которого заведомо не мог предсказать, как и силу вкупе с вложенной волей. Как только мечи разминулись, взмахи продолжились, и были они настолько быстрыми и точными, каких еще раньше никто не видел, оттого бой становился одним из самых красочных и напряженных за все долгое кровопролитное утро.
Лезвие двигалось так быстро, что воздух невольно свистел, рассекаясь мечами, и так было не только у Ашидо, ведь сразу после первого выпада Эдвард перешел в ответное нападение. Его меч был в разы тяжелее и смертоноснее, но орудовать им было сложнее, что было чревато потерями скорости, однако даже этот факт не менял сути, ведь генерал умело поспевал за всеми действиями оппонента, но все никак не мог его задеть. Ноги врезались в грязь и остатки человеческих внутренностей на земле, руки грациозно двигались по разным траекториям ударов, а кровь на руках, одежде и лицах мужчин высыхала под действием того горячего воздуха, что вынуждено врезался в противоборствующих.
Казалось, что оба так сконцентрированы в этом бою, что никто не показывал никаких эмоций, кроме явной серьезности и здравой оценки друг друга, как бывает только в самых великих сражениях. Маневрирование между атаками, парирование в критические моменты и ответные удары по мере сражения следовали со стороны каждого, и вскоре ход боя безвозвратно переменился. Ашидо стал применять телепортацию, оттого нередко оказывался в слепых зонах противника, но умение расщеплять и воссоздавать «Кё», как и энтропиумные паучьи лапы вкупе с молниеносной реакцией всегда спасали Эдварда и не позволяли прикоснуться к себе.
Очевидно, Ашидо требовалось прибегнуть к более выгодным и смертоносным тактикам, если он хотел настигнуть врага, оттого юноша преступил свои лимиты и стал в разы непредсказуемее. Телепортации сменились ложными, и парень стал первооткрывателем такого способа применения телепортации на практике. Суть заключалась в искусственно воссоздаваемых иллюзиях путем телепортации к месту потенциальной атаки, но в это же мгновение следовал другой скачок, а за ним могло быть любое другое число скачков. При такой тактике было легко запутать противника, ведь любое перемещение создает за собой след, как видимый визуально, так и подсознательно ощущаемый резкими всплесками энтропиума, потому каждое воссоздание «пятна» могло быть атакой, и нельзя было точно предсказать, откуда последует удар, когда в одно мгновение тебя окружает несколько таких «пятен».
Эдварду тяжело было признавать, что становится сложнее контролировать ситуацию, но подсознательно он понимал, что некогда утопающий в слезах и отчаянии слабый малец стал внушительно опережать его в скорости, требуя нагонять себя и намного внимательнее относиться к мельчайшим деталям. Недолго думая, Айс и сам перешел в состояние постоянного перемещения, и стычки через парирования и скрещивание мечей стали куда более редким явлением, чем раньше, ведь обоим нужно было сначала выйти на прямой удар.
В одной из таких стычек мечи мужчин снова скрестились, но Эдвард с самого начала планировал провести в процессе атаку одной из паучьих лап. Так, находясь в непосредственной близости к противнику, который в любую секунду мог уйти, он молниеносно произвел удар из-за спины незадолго до соприкосновения мечей, и он столь же быстро оборвался, вместе с тем как Ашидо неожиданно для противника парировал лапу чем-то подобным, словно скопировав одну из принадлежавших Эдварду техник. Из-за спины юноши показалась красно-голубая конечность, которая не походила ни на что, кроме как на вытянутый сгусток энергии, обвиваемый разноцветными движениями, словно лозами, который обрел что-то физическое, способное воссоздать ответный удар.
Одна такая конечность схватила паучью лапу Эдварда, а другая что есть мочи вцепилась в «Кё», чтобы можно было реализовать следующий ход. Неожиданно для Эдварда Ашидо расщепил «Нами» и тотчас воссоздал новую, замахнувшись прямо в область торса генерала, пока его меч бездвижно висел в воздухе, будучи охваченным, и никакое расщепление не спасло бы от удара, поскольку тот с секунды на секунду настиг бы тело. Паучья лапа не смогла бы заблокировать лезвие катаны, которое обвивали те же разноцветные лозы энергии, намекая на применение «сечения», ведь комбинация точного сильного неожиданного взмаха прочного и тяжелого энтропита, охваченная светом беспорядочной заряженной смертельно опасной энергии, способной лишить жертву регенерации, с легкостью минула бы все преграды.
Оставалось только либо рискнуть репутацией своей сильнейшей способности, либо мгновенно отступить назад через телепортацию, и Эдвард выбрал второе, внезапно исчезнув и выбравшись прямо из лап врага, оказавшись в нескольких метрах от него, что Ашидо нисколько не удивило, ведь сразу за этим последовала очередная атака. Эдвард снова подставил навстречу только что спроецированный «Кё», но стоило мельком подумать о блокировании, «Нами» неожиданно и резко несколько раз изменила свое направление удара, то исчезая, то появляясь, не давая возможности продолжать попытки блокировать с помощью меча, вынуждая прибегнуть к «бестелесности», что неплохо спасало в такой ситуации прямо до тех пор, пока Ашидо внезапно не отступил назад, замерев в одном положении со склоненным к земле мечом. Эдварду на тот момент тяжело давалось поспевать за противником, и он даже не сразу догадался, что Такаги не собирается атаковать, а лишь с неким презрением нацелен пилить врага взглядом, не выдавая на лице никаких прочих эмоций.
— Исход предрешен, я уже понял твою тактику, — исподлобья заявил Ашидо, стоя к противнику полубоком.