-- Девочка моя, где ты опять бродишь? Боги, ты совсем не думаешь о здоровье. Разве можно так долго находиться под солнцем?
Отец был прав. Любой житель Тамсина знал, что находиться в это время суток на улице просто опасно для жизни. Светило не знало жалости - перед смертью были равны и бедные, и богатые.
-- Не ругайся. Я как раз собиралась домой, когда увидела спешившего гонца. Хотела узнать, что он привез, - слабым голосом отозвалась Сури.
-- И как, узнала?
-- Нет, - смутилась девушка. - Думаю, вечером объявят.
-- Стоило рисковать, оставаясь на жаре, если все равно вечером новости будут известны.
-- Прости. Я знаю, ты беспокоился, - надув губки и состроив умильную рожицу, произнесла она. - Честное слово, больше не буду.
-- Чего не буду?
-- Заставлять тебя волноваться.
-- Спи, давай, - старый орк прикрыл ее легким одеялом.
-- Нет, нет. Я только немножко полежу, - сонно пробормотала она, и уже через дюжину шуа крепко спала.
Д'Хан умильно посмотрел на сопевшую воспитанницу, поправил покрывало и тихо, чтоб ненароком не разбудить, выскользнул из комнаты. Уютно разместившись в удобном кресле, он взял стакан сливовый сок с кусочками льда. Теперь в тишине и прохладе можно было спокойно обдумать информацию. Да и письмо все же надо написать.
Едва наступил вечер, и удушающий зной начал спадать, на главной площади ударили в барабаны. Почти сразу по улицам пошли глашатаи, зазывая народ. Они заглядывали в каждый двор, сгоняя все взрослое население, в домах оставались лишь, старики, калеки да маленькие дети, ибо подростки уже давно находились в центре событий, стараясь не упустить ни малейшей крупинки новостей. Можно было не сомневаться, что наутро известия будут известны всем без исключения.
Постепенно площадь стала наполняться народом. Служащие правопорядка окружили пространство, не давая возможности расходиться. Люди волновались. Знакомые старались быть ближе друг к другу, собирались в небольшие компании, чтобы обсудить последние сплетни, делились предположениями о причине сбора. А представители власти еще не появились. Чем дольше ничего не происходило, тем больше волновался народ. Стража была готова при малейшей угрозе применить оружие. Напряженность росло.
Раздался бой барабанов, и появились чиновники, городские аристократы и представители богатейших купеческих гильдий. Они шли в строгом соответствии с рангом и занимаемым положением. Рядом бежали слуги, неся расшитые коврики. Подойдя к возвышению, они встали с двух сторон, представляя Правую и Левую партии. Слуги тут же расстелили узорчатые покрывала. Встав рядом с ковриком, все застыли в ожидании.
Время шло, но ничего так и не происходило. Вот уже и чиновники начали проявлять беспокойство, украдкой оглядываясь и недоуменно расспрашивая соседей о причине задержки.
И вот, когда напряжение готово было взорваться, глашатаи закричали:
-- Прибывает первый советник Наместника! Приветствуйте первого советника! Р-р-раступись!
Толпа отступила в стороны, пропуская паланкин с советником. Дойдя до середины площади, носильщики опустили свою ношу. Почти сразу же двое слуг принесли резное кресло и установили его на деревянное возвышение. Как только сидение было готово, личный слуга советника откинул занавеси паланкина и помог хозяину выбраться. Буквально повиснув на руке помощника, охая и вздыхая, тот с трудом добрался до кресла. Удобно устроившись, он милостиво кивнул слугам. Проводник тут же вытер большим платком пот с лица советника и тихо отдал приказ молодому служке с опахалом. Мальчик поудобнее перехватил рукоять огромного веера и начал махать, дабы чиновник не страдал от жары. Подошел личный лекарь, взял советника за запястье и замер, считая пульс. Удостоверившись, что здоровью пациента ничего не угрожает, отступил, давая дорогу личному слуге. Лишь после этого, личный слуга допустил глашатая в парадной одежде. Тот протянул свиток советнику. Сняв со свитка печать, чиновник развернул послание, прочитал и протянул его обратно.
-- Слушайте послание Великого Сына Неба Светоносного Императора! В связи с донесшимися до Нас слухами о ненадлежащем исполнении обязанностей Наместником Мы, милостью Небес, Его Императорское Величество Дишиэр династии Шиань, прибываем в Тамсин в восьмой день саэша Кабана дабы самолично проверить состояние дел в городе и свершить справедливый суд.
-- Велика милость Императора! - возопили чиновники и аристократы, встав на колени и кланяясь до земли. - Долгой жизни!
-- Велика милость Императора! - ответила толпа, опускаясь на колени прямо там, где стояли. - Долгой жизни!
Кто же несколько нерасторопно приветствовал общение, получал от стражи палкой под колени, после чего довольно болезненно падал прямо в грязь. А ежели и казалось, что поклон недостаточно низок - то по голове.
-- Мы, - продолжил советник, - Его Императорское Величество, Правитель Сенсоя, из любви к народу своей страны и почитания законов, установленного еще Основателем династии Шиань, повелеваем установить на главной площади Тамсина Барабан Правды, дабы любой обиженный несправедливостью и чиновничьим произволом мог ударить в него, чтобы привлечь Наше внимание к беде простого люда, и добиться непредвзятого суда.
-- Слава великому Императору! - где угрюмо, где с надеждой разнеслось над толпой.
-- А также Нами будет оказана милость городу, ибо Мы желаем провести отбор девушек для прислуживания во дворце Нашего Императорского Величества и наложниц для внутренних покоев.
--Милость Императора безгранична! - с поклоном прокричали слегка побледневшие чиновники.
-- Милость Императора безгранична! - куда с большим почтением откликнулся простой люд.
Первый советник благоговейно поцеловал печать, скрепляющий документ, свернул его и положил в ящичек, обитый синим бархатом, который протянул ему слуга. Затем передал его почтительно кланяющемуся помощнику. Тем временем гонец протянул чиновнику следующий свиток. Развернув, советник прокашлялся, выпил протянутую чашу воды, опять прокашлялся и стал зачитывать:
-- Слушайте повеление Первого Министра, сиятельного Шинсона из семьи Чинжан. Для обеспечения безопасности во время пребывания его Императорского Величества Дишиэр династии Шиань приказываю отправить в Тамсин дюжину сотен гвардейцев и треть дюжины сотен служащих правопорядка. Жителям города приказываю их разместить и обеспечить необходимыми вещами и питанием. Приказываю чиновникам Тамсина составить список девушек в возрасте от четырнадцати до семнадцати шаэсов вне зависимости от статуса семьи. Из них будут выбраны наиболее достойные для служения Его Императорскому Величеству. Те, кто по каким-либо причинам не выполнит приказ, должен будет выплатить в казну дюжину дюжин сервов либо он или члены семьи будут проданы в рабство на дюжину шаэсов. Слава Первому Министру! Долгой жизни!
-- Слава Первому Министру! Долгой жизни! - эхом откликнулась площадь тысячами голосов.
Огласив приказы, чиновник свернул второй свиток и так же бережно положил в коробку с более скромной обивкой. Немного прокашлялся и выпил поднесенную чашу с освежающим напитком, промокнул вспотевший лоб. Затем опершись на заботливо протянутый локоть личного слуги, он тяжело поднялся на ноги. Его тут же заботливо подхватили под руки и помогли усесться в паланкин. Задернулась занавеска, носильщики подняли свою ношу и в сопровождении свиты и мерно пошагали прочь. Народ расступился, пропуская советника, но уходить не спешил, полушепотом обсуждая новости.
-- Расходитесь! Расходитесь! - с тем же пылом, с каким чуть раньше собирали людей, стражники стали их разгонять.
На рассвете, когда Сури пришла открывать свою лавку, рынок уже бурлил и полнился слухами.