По левую руку, буквально в двух метрах, сидело небольшое создание – чуть больше метра ростом.
Жук.
Только не стандартно здоровенный – как на изображениях в альбоме бестиария, а мелкий совсем.
Четыре лапы сверху шарили, играясь с изумрудными точками в пространстве; стоял он на других четырёх лапах. Буро-красный панцирь бобовой формы и угловатая морда с склизкими и волосатыми хелицерами, педипальпами, прочими отвратными природными инструментами.
Воняло от него влажной тухлятиной – аж мутить начинало как сильно.
В основании головы жука горел серым – маг-камень пепельник.
Между всеми головными инструментами жирный алый хобот, по которому что-то комьями перегонялось. Куда он тянулся? Правильно, ко мне, и утопал в ране на руке. То есть жук меня ел сейчас.
– Тори, какого некра?
– Смешной, – оправдывался телохранитель, растирая лицо.
– Какой жопой он смешной?
Признаться, я чуть запаниковал.
– Ну, милый тогда.
– Тори, я не в том положении чтобы в альтруисты заделываться, – затараторил я. – Ты ж поди не все от меня отскрёб во Дворце. А сейчас остатки местному жучью скармливаешь, а если он наестся и десятку папок и мамок позовёт? Или ты планировал его накормить за мой счёт, а только потом грохнуть? И в чём смысл?
Тори глубоко задумался. Потом изо всех сил зажмурился, хлопнул себя ладонью по лицу и, кивнув, заявил:
– Ты прав. Прости.
Тори протянул руку, и способность шипа насквозь пробила жуку грудину.
Звук, с которым жизнь ушла из создания бездны, очень уж походил на детский крик. По спине холодок пробежал.
Тори перескочил через мое тело, вырвал хобот. Брызнула кровь. Я поморщился – потом телохранитель вбил руку в голову насекомого. Корёжа хелицеры, вытащил пепельник и закинул его в подсумок.
Почувствовал к детенышу жалость, а затем опомнился. Жуки, кровососы, клещи, они – разумные людоеды. Жалости тут явно не место.
– Просто первый раз таких вижу, – оправдывался он. – Рассудок дал осечку.
Мне его оправдания без надобности: я знал, что он чудовищно устал, но куда тут деваться? Долг сжигал заживо – это его основное свойство. У них свой долг; у меня свой. Если не перед Домом, то хотя бы перед мертвецами.
Прошло буквально десять секунд и тело жучьего детеныша со всех сторон облепили рубиновые овалы щитов. Более того, вокруг разломанной головы концентрация зеленых точек увеличилась, они чуть двигались – собирались в небольшой точечный вихрь.
Так я и смотрел на всё это, много думал о философии – казалось даже слышал тихий жалобный шёпот из воронки некро-сора. Наверное, устал. А потом будто в подтверждение последней мысли опять отключился.
***
От жара периодически просыпался. И казалось все повторялось: приходил в норму, отрубался, опять поднималась температура, очухивался, становилось чуть лучше пока разгружал голову медитацией и опять валился в сон.
В очередной раз очнувшись и увидев лицо Тори, решил зацепиться за реальность разговором.
Бор видимо был в разведке или в чём-то вроде этого. Я, понятное дело, не следил за их передвижениями. Возможности бессознательного тела разнообразием не блистали.
Ничего.
Повоюем: как только, так сразу. Немного починимся – и сразу же в бой…
Решил задать тему, соответственно своему дурному настроению. Знаю-знаю, подход уродский, но такой уж у меня характер.
– Тори, как думаешь, а шансы выбраться у нас вообще есть?
– Это что тебе такое паскудное снилось, что ты решил и меня осчастливить? – он тяжело вздохнул. – Я, Кир, вообще по жизни предпочитаю не думать.
Ушел от ответа.
– А всё-таки… Ты уж за сахарную барышню не принимай. Мне бы хоть примерно понимать где мы на шкале от “лёгкая прогулка по Булочной аллее” – до "Морк готовит нам комнаты".
– Дальше от центра шкалы на несколько пунктов.
– В какую сторону?
Телохранитель ухмыльнулся:
– В гнусную.
– Вон оно как.
– От нас сейчас мало зависит. То бишь как Монета прокрутит удачу, так все и будет. Переживать по этому поводу смысла не вижу. Мы либо выйдем за Предел, либо не выйдем.
– Интересный у тебя подход.
Тори пожал плечами:
– Я смирился со всем, что нам навешают, когда увидел в каком состоянии Император.