Действительно, очевидно.
– Ты много знаешь?
– Я важный человек. Важный человек должен много знать. Ты вот много знаешь?
– Нет.
Он рассмеялся:
– Поэтому ты и по уши в дерьме.
– Но ты же поможешь?
– Конечно. Будешь вечно должным. Вечная дружба, вечная помощь.
– Ты по случайности здесь мимо проходил?
– Пацан, ты такой взрослый, а какие-то чудеса нелепые придумываешь. Ты представляешь насколько фон большой?
– Нет.
– Представь случайно наткнуться на тебя, на территории по площади равной десяти Империям. Нет, конечно, я целенаправленно искал. И нашёл. И рад.
Он вложил в один из моих карманов заостренный усилок тьманника и добавил:
– Это тебе подарок на становление скитом, все по вашим традициям. Цена – два верных гвардейца. Стоило оно того? Не думаю. Но получилось, как получилось. Что планируешь делать?
– При условии, что ты поможешь не сдохнуть тут. Сражаться.
Отсмеявшись, он спросил:
– Как?
– Мечом.
– Ты слаб. Копи силы. Выживай. Задач и без сладких мечтаний полно. Вон, видишь, для тебя и искажения ручное не пожалели. Это вообще недурственный ресурс. Тебе бы сберечься. Отрастить все что нужно. Потом уже воевать. Я не знаю насколько много у тебя мозгов и насколько сильно по тебе ударила гибель сородичей.
– Я в полном адеквате. Насколько может быть в адеквате человек, неспособный двигаться и лежащий в бездне.
– Вот я и говорю – безумец. Тебе в пору выть и плакать, пацан. Вытащу я тебя отсюда, вытащу.
– Все нормально со мной.
– Ты, пацан, или психопат или врун, – он хмыкнул. – Да и Жертву выбрал. Молодец. Правильно сделал, подходит вполне под фронт работ.
– Я не выбирал.
– Скажешь, пацан, конечно, выбирал. По жизни выбирал.
– Не чувствую каких-то отличий особых в бытие скитальцем.
– Так он пока не раскрылся до конца. Ему еще дозволение нужно для внедрения в нервную систему, и всякая другая блевотина хади. Да, я и сам не знаю толком что там. Я не по вашим делам, я больше по мёду. Пока ты только, пацан, считай перед квази-божеством своим метку поставил, мол вон смотри, я здесь. Крикнул до Белой Башни – так сказать. Ладно болтология – это хорошо, но нам пора… знаю одно место. Отлежишься какое-то время. Местный пастух мой должник. Примет тебя как родного сына. Надеюсь.
Он схватил меня и одним движением закинул на плечо, что-то хрустнуло, и я отключился от боли.
***
Я сидел за учебным столом – такой какие были в младших классах.
Мои соседи – головы Тори и Бора.
Понятно – сон.
Отврат.
По кабинету тянулись ленты, слепленные из концентрированных кристаллов некро-сора. Щитовые жуки карабкались по ним, развешивая украшения из золотистых яиц. Мальцы старались. Кладки складывались в теург-формулы.
На стене выше учебной доски висела картина. Изображалась бездна и тьма, фон забивали точки некро-сора. Еще, по центру, вдалеке, основной элемент: Белая Башня – будто исполненная из костей; а еще она сияла. Казалась тёплой.
Головы поглядывали на меня, друг на друга, периодически хихикали, потом жевали заползающих в рот жуков. Мерзкий хруст, нервное хихиканье, опять хруст – безумный цикл раздражающих звуков.
Мои руки плотно покрывали рукава застарелых шрамов.
В кабинет зашел мужчина в красном балахоне. Вместо шеи у него торчала звериная голова, отдалено напоминала волчью. Человеческая голова прорастала из звериной макушки. Еще выше – хвост длинных рыжих волос, с вплетенными пузырями магоса.
Недурно устроился.
Он уселся за учительский стол. Достал томик, открыл.
Все пальцы пришедшего не имели первой фаланги.
Рот учителя двигался, я четко видел, что у него нет языка и зубов. Голос распространяла волчья пасть:
– Отличная добыча, доставшаяся по воле случая. Не дам больше чем ты сможешь взять.
Головы Тори и Бора спрашивали:
– Что ты такое?
Сложносоставная голова отвечала:
– Я есть убийца разума. Лезвие-когти мои режут глотки и выбивают сочность мозгов. Единый глаз мира судит. И приговор может быть только один: смерть всякому великому человеку – тому, на кого укажет охота: охотнику и Жертве.