Противница снова появилась в поле зрения, и в тот же момент Чи Хён почувствовала резкую боль в боку. София раз за разом наносила неуклюжие, трусливые плюхи по ребрам. Чи Хён, не выпуская руку врага, снова принялась обрабатывать лицо Софии. Старая карга выглядела уже совсем плохо, еще немного, и она…
Должно быть, эта стерва уже давно пыталась сделать подножку и вот наконец добилась своего. Обе упали, окровавленный рот Софии расплылся в усмешке, и она вцепилась в противницу. Мерзлая земля показалась Чи Хён периной, София, как на подушку, уселась на живот девушки и сжала пальцы на горле. Но принцесса перевернулась на бок, сбрасывая наездницу. Они недолго катались по земле, и вскоре уже Чи Хён оказалась сверху и засадила локтем в живот. Противницы тотчас снова поменялись местами, старушечьи пальцы все еще сдавливали горло принцессы. Изогнувшись, словно угорь в пруду Отеанских садов, Чи Хён укусила Софию, и еще раз, и еще; та отпустила горло, но принялась колотить по ушам. Чи Хён чувствовала себя барабаном, на котором неустанно отбивают грозный марш. Она подавилась окровавленными волосами врага, затем на мгновение потеряла сознание, а когда снова обрела способность видеть и понимать, рот был набит чем-то мерзким, а серебристые волосы больше не закрывали обзор; она видела только разноцветное мерцание во мглистой глубине Врат. Доносился пронзительный безумный смех – там ждали, она присоединится к этому хору. Пальцы Софии вцепились ей в волосы, а колено надавило на поясницу, и она прекратила сопротивляться – настало время увидеть, что встречает за границей темноты человека, у которого нет надежного проводника, чтобы благополучно пройти сквозь Врата…
Когда Чи Хён уже увлеклась этой идеей, ее грубо потащили назад, и яркие цветы боли распустились на лице и в ушах, вокруг горла и под ребрами. Кровь отхлынула от глаз, и она различила над собой испуганную Чхве. Еще ни разу Чи Хён не видела своего стража доблести такой расстроенной, и сама она почувствовала вину перед давней подругой. Попыталась сказать что-нибудь доброе, но на губах выступили лишь кровавые пузыри, сменившиеся приступом кашля. Чхве помогла повернуться набок, и Чи Хён выплюнула клок окровавленных седых волос.
Волосы Софии. Чи Хён подняла голову, безумный смех из Врат все еще звучал в ушах. Пурна держала бывшего капитана за руки, Дигглби обхватил ее ноги, а оба телохранителя не без опаски пытались помочь им, но София вырывалась и даже сумела нанести несколько ударов. Она продолжала дико хохотать, испачканное в крови и грязи лицо имело сейчас лишь отдаленное сходство с человеческим. София больше напоминала дев меча из древнего свитка, который показывал Чи Хён ее первый отец, богинь, одержимых такой жаждой мести, что они позволяли демонам управлять своим телом, вместо того чтобы самим повелевать чудовищами.
Словно почувствовав ее взгляд, София прекратила сопротивляться, оборвала смех и посмотрела надменно.
– Я победила тебя, принцесса, – прохрипела она, не обращая внимания на текущую по подбородку кровь. – Я победила! Значит, ты должна исполнить мое желание. Обязана исполнить!
Чи Хён нужно было сказать в ответ что-нибудь резкое, вообще хоть что-нибудь сказать, но голова казалась сейчас такой же пустой, как дикий взгляд Холодного Кобальта. Поэтому генерал лишь закрыла глаза, заставляя себя не прислушиваться к выкрикам Софии. Но та продолжала вопить, и слова постепенно теряли смысл – имя Чи Хён в этой безумной мантре об исполнении желания каким-то образом соединилось с именем королевы Индсорит.
Подкрепившись горьким напитком из фляги Чхве, Чи Хён поднялась на ноги и открыла глаза. Она стояла в кольце молча наблюдавших людей: телохранителей, пленных, охранников, Чхве, Пурны, Дигглби и даже затихшей наконец, связанной конскими поводьями Софии.
Чи Хён коснулась распухшим языком шатающегося переднего зуба. Какого хрена они ждут? Торжественной речи?
– Чи Хён, пора возвращаться в лагерь. – Чхве взяла ее за содранный в кровь локоть и потянула к лошади. Клубящийся дым и падающие хлопья снега превратили мрачную долину в вершину горы, целующуюся с облаками. – Встреча с таоанцами обождет…
– В жопу! – проскрежетала Чи Хён и сама удивилась, как трудно дался даже еле слышный шепот. Она выплюнула новый сгусток крови. Не только говорить, даже дышать было тяжело, и все же она почувствовала огромное облегчение оттого, что должна о чем-то заботиться, что-то делать. – Если откажемся встретиться с этими шутами, они вернутся с копьями наперевес. Помоги сесть в седло.