Снаружи послеполуденное солнце припекало даже сильней, чем накануне, огромные, с моржовый бивень, сосульки срывались с крыш, все стойбище по щиколотку утонуло в грязи. Лучшая начала страдать задолго до того, как первый из соседей повернулся к ней спиной, как когда-то к Мрачному, таскавшему на спине деда. Ох, как же она спорила с отцом, когда тот вернулся и предстал в таком жалком виде перед всем кланом, как уговаривала и его, и Мрачного не раздражать понапрасну Рогатых Волков своими прогулками. Но теперь она понимала, что была не права. Иногда нужно просто пройтись по родному стойбищу, даже если никто вокруг не понимает, зачем это тебе.
Минуя жавшиеся друг к дружке старые, крытые дерном хижины, новые большие дома и утонувшие в грязи загоны, Лучшая подумала, что все еще хуже, чем ей представлялось: ледяные стены церкви, которые должны были беречь верующих от мороза до наступления лета, подтаяли настолько, что вокруг столбов в драночной кровле образовались большие прорехи. Не желая сидеть под льющейся с потолка грязной водой, члены совета вытащили скамьи во двор и поставили под Колючим Древом, как принято было у славных предков.
Горький комок подкатил к горлу при взгляде на старейшин, что собрались вокруг бесплодного дерева, словно ведьмаки на шабаше. Над ними расположилась в ветвях стая черных дроздов, своими криками предупредивших совет о приближении Лучшей. Никто из людей не поднял головы, и она молча опустилась на колени перед ними, ледяная жижа брызнула на шлем из шкуры медведя-призрака и кожаный доспех.
– …как раз улетали с пасеки, когда мы собирались на совет, – вещала ядопрорицательница, сидя на нижнем суку; ее вымазанные вайдой щеки блестели голубыми искрами в солнечном свете, за спиной свисала с ветки паутина из сухожилий и костей, с которой тоже сочилась талая вода. – С приходом лета они всегда перебираются на север, и даже моим колдовством не вернуть их на эту проклятую землю. Мертвые боги поднялись со дна Горького залива, чтобы наслать на нас дыхание преисподней, и всем известно, почему это случилось!
Совет загудел, подтверждая справедливость ее слов, а отец Туриса и его ученик, сидевшие на красной скамье чуть в стороне от остальных, прошептали «аминь». Лучшая мысленно согласилась с ними, но ее губы при этом не шевельнулись. Старейшины еще долго рассуждали, кто из демонов может посодействовать им в нынешних бедах и чьи предки более достойны обратиться к нему с просьбой, и все это время Лучшая оставалась неподвижной, как лик Черной Старухи, вырезанный на стволе дерева; к этому лику недавно добавились выведенные краской крылья и корона с крестом, символизирующие Падшую Матерь. Поначалу была небольшая путаница, поскольку Всематерь явилась в Кремнеземье в облике лунной богини Среброокой или ее племянницы Черной Старухи, однако благодаря настойчивости ядопрорицательницы и недавним откровениям отца Турисы выяснилось, что в своей непостижимой мудрости Падшая Матерь совмещает обе эти ипостаси и еще с полдюжины других.
– И вот, спустя всего лишь день и ночь после того, как нас постигла беда, та, чья кровь несет погибель миру, явилась на наш зов! – Этой громкой фразой ядопрорицательница закончила свою долгую и пустую болтовню, и Лучшая сразу поняла, что речь идет о ней. Старуха возбужденно заерзала на своем суку и презрительно сплюнула. – Отвечай нам, дочь Безжалостного, сестра Трусливого и мать Мрачного, признаешься ли ты чистосердечно в злокозненном колдовстве, или мне придется вырвать правду из твоих уст?
Члены совета снова загудели, но Лучшая с облегчением поняла, что не все старейшины поддерживают обвинения. Ни отец Туриса, ни его мальчик не сказали «аминь», что также смягчило ее гнев на обнаглевшую ядопрорицательницу.
– Я не собираюсь говорить от имени трусов и ведьмаков, – заявила Лучшая, стараясь хранить спокойствие, поскольку прекрасно понимала, что ядопрорицательница может истолковать ее возмущение в свою пользу, как признание вины. – Я буду отвечать только за себя, уважаемую охотницу клана Рогатых Волков.
– И что ты можешь сказать, уважаемая охотница? – Ядопрорицательница не назвала Лучшую по имени, и от оскорбления сердце забилось быстрее. – Ты мудрая женщина, много раз видевшая таяние снегов, и к тому же состоишь в близком родстве с отступниками, так что ты можешь сказать о постигшем нас бедствии?
– Я скажу, что только Падшая Матерь и наши предки точно знают, почему солнце стало таким злым, – ответила Лучшая, но лишь отец Туриса и его послушник кивнули, соглашаясь с ее словами. И она поспешила добавить, пока ядопрорицательница не успела этим воспользоваться: – Но я, так же как и все остальные, прекрасно понимаю, что это наша первая зима с тех пор, как два предателя бросили клан и, убегая, убили сородичей. Если совет считает, что их предательство возмутило предков и привело к этой невероятной жаре…