Володя решил не спорить. Он предпочитал вообще не общаться с красивыми стервозными бабами. После общения с обесцвеченной красоткой его настрой не изменился… Во всяком случае, ему очень хотелось верить в это.
Как он и ожидал, Марина сделала самостоятельно пару шагов, после чего голова закружилась, она попыталась опереться о стену палаты, попала на дверь и вывалилась в коридор, упав под ноги прибалдевших омоновцев. Один бросился ей помогать, а второй ринулся в палату в поисках неведомых врагов, едва не наступив девчонке на руку.
— Лихие вы ребята, — сказал Паша после окончания паники, помогая встать Марине, — ты чего не поддержал ее? — упрекнул он подошедшего Володю.
— Она попросила отпустить, — объяснил тот.
— Отпустить, — заворчал омоновец, — должен знать — выслушай бабу и сделай наоборот.
Он считал себя знатоком женских сердец. Самоуверенность его и подвела. Марина, которую он к этому моменту поднял на ноги, неожиданно встрепенувшись, вырвалась из его рук. Упоминание про баб, явно глупых и бестолковых, ей не понравилось. Она схватила омоновца за шиворот. Бедный полицейский охнул от рывка вверх, почувствовав, как ноги потеряли опору. Воротник затрещал, но выдержал. Бедняга схватился за Маринину руку, пытаясь вырваться. С таким же успехом он мог попробовать вывернуть фонарный столб.
— Ты чего, чего? — всполошился его напарник, пританцовывая около девушки, но не решаясь хотя бы прикоснуться к ней.
Его можно понять. Зрелище не для слабонервных. Худенькая, бледная после обморока девушка внезапно схватила за шиворот здоровенного омоновца выше ее ростом, и подняла его за воротник почти над собой. Мировой рекорд по поднятию тяжестей одной рукой она, без всяких сомнений, установила.
— Отпусти его, — попросил Володя, — он же ничего тебе не сделал.
— Да я так, — совсем не злым голосом сказала Марина и отпустила омоновца. Тот мешком шлепнулся на пол.
Володя насторожился, ожидая от полицейского либо агрессивного нападения на девушку, или бегства. Но он разочаровал его. Володя не хотел признаться себе в том, что почти с детских лет презрительно относился к полиции, считая ее собранием всевозможных грехов и недостатков. И когда действия силовиков не вписывались в прочно сидевшую в голове схему, он впадал в ступор, не зная как поступить.
— Меня зовут Павел, — запоздало отрекомендовался пострадавший, не пытаясь подняться на ноги, — знаю самбо, играю на гитаре, еще стреляю из калашникова, макарова и те де, но все это, боюсь, уже никому не пригодится.
Пока Володя переваривал пришедшую в голову мысль — на какого … ему нужно его имя и достоинства, так сказать, организма, Марина уже милосердно протягивала ему руку, ласково улыбаясь. Омоновец куда лучше студента знал, как добиться прощения у женского пола.
— Только не называй меня бабой, — попросила она, — меня это бесит.
— Как скажешь, начальник, — не стал возражать Паша.
— Э-э, — вмешался второй милиционер, как и Володя, с трудом осмысливший произошедшее, — попрошу не отбирать у меня подчиненных. Меня, кстати зовут Сергей, сержант Сережа Драничников.
Володя заметно поскучнел, представив Марину в кампании двух шустрых омоновцев. Он пытался убедить, что перед ним стервозная, наглая красотка, от которой лучше держаться подальше, но настроение все равно испортилось. Их было только двое в этом меняющемся мире. Он уже стал свыкаться с напарницей, которая, несмотря на трудный характер и острый язычок, была хорошенькой, а значит, в состоянии тронуть сердце любого мужчины. И хотя все еще противился… было в ней что-то, кроме привлекательности, надежность и верность, что ли. То, что привлекает не только женщину, но и мужчину.
— Я, пожалуй, пойду, — обратился он к увлекшейся болтовней троице, — надо зайти в общагу, поговорить с ребятами.
— Безматерных велел тебе дожидаться его здесь, вместе с пострадавшей, — сразу проявил бдительность старший наряда.
От таких орлов избавиться легко невозможно, и Володя многозначительно перехватил рукоять секиры. Жест был настолько угрожающим, что сержант засопел, не зная, как поступить. Бросаться в драку ему очень не хотелось. Порубит студент в капусту, а если его удастся скрутить, объясняйся с начальством, почему соизволил издеваться над героем. Насчет скрутить, правда, он изрядно усомнился. Если девчонка такие фортели выкидывает, — омоновец скосил глаза на ее тоненькие ручки. Затем глаз автоматически полез в сторону двух прелестных выпуклостей, не прикрытых ничем, кроме футболки, которая не столько прикрывала, сколько подчеркивала их формы.