— Я же сказал, можешь на меня рассчитывать, — проскрежетал он. — Мужчина говорит — мужчина, черт возьми, делает.
Они начали долгое восхождение из долины. Рана опиралась на Танатеса, слепой маг и раненая чародейка поддерживали друг друга, как могли. Даварус. Коул и Саша шли перед Кейном. Они так и не обменялись ни единым словом. Произошедшее между ними, образовало, очевидно, столь же глубокую трещину, как те, что раздирали сейчас долину внизу.
Когда они поднимались на особенно крутой склон, руки Кейна совершенно онемели — то, что мучило его в последние недели, вернулось сейчас с удесятеренной силой. Он соскользнул со скалы, за которую держался, и пребольно шлепнулся наземь. Дрожа всем телом, он поднялся на ноги, весь в ссадинах и кровоподтеках, но боль от этих мелких царапин не шла ни в какое сравнение с тем, как внезапно и резко защемило у него в груди. Коул соскользнул вниз по склону, на лице его застыла тревога за Кейна, и горец с усилием улыбнулся, стараясь не придавать значения происшедшему.
— Стар становлюсь для этого дерьма, — попытался сказать он, но спазм заставил его рухнуть на колени.
— Что с ним? — крикнул кто–то.
Кейн почти ничего не слышал из–за грохота в ушах. У него перехватило в горле. Он пытался дышать, но каждый вдох приносил мучительную боль.
— Сердце! — крикнул кто–то.
Мир вокруг потемнел.
— Кейн, — прохрипел Джерек рядом с ним. — Где же, на хрен, «Искатель»?
Он попытался открыть глаза, но они были тяжелее смертного греха.
Последнее, что он запомнил, — его подняли вверх, и уши его наполнил чудовищный рев.
Лето
Новое начало
Солнце наконец садилось на западе, принося благословенное облегчение от жары начавшегося лета. Огромный лагерь горцев раскинулся на равнине внизу, насколько хватало глаз Даваруса Коула, хотя лагерные костры уже много недель не разводили. Если все пойдет так, как на это надеялись, вскоре колоссальное скопление горцев свернет палатки, покинет место временного пристанища и отправится на запад и восток, север и юг, чтобы обосноваться в Благоприятном крае и на окружающих его территориях. Год Беспорядков, как стали именовать летописцы последние двенадцать месяцев, повлек за собой огромные перемены в регионе. Сверженные лорды–маги, разрушенные города, поменявшие место жительства народы… На континент вернулась древняя высшая раса, собираясь вынести окончательное решение о судьбе человечества, это и привело Коула сюда, в Западную Скалу.
Он повернулся, чтобы взглянуть на городок, и сделал глубокий вдох. Все зависело от исхода встречи, которая вот–вот начнется. Айзек представил свой доклад принцу Исчезнувших несколько недель назад. Если верить Судье, Обрахим склонялся к тому, чтобы проявить к человечеству милосердие. Однако Коул постиг на своем горьком опыте, что предположения имели обыкновение оказываться семенами несчастья. На тот случай, если ответ будет не тем, которого они ожидали, Карн Кровавый Кулак и Белая Госпожа Телассы уже готовились к войне.
Танатес поджидал Даваруса на грязной дороге, на полпути к городу. Уже здесь было слышно, как рокочут двигатели «Искателя». Юноше по–прежнему казалось несколько абсурдным, что такое важное историческое событие, которое, возможно, решит судьбу человечества, происходит в столь незначительном месте. Принцу Исчезнувших надлежало выносить окончательный приговор в каком–нибудь экзотическом уголке на краю мира, что соответствовало бы данному случаю, а не в заднице Благоприятного края, каковой являлась Западная Скала.
«Это не сказка, — напомнил он сам себе. — Это — настоящая жизнь». Он сам был живым свидетельством того, что Структуру, созданную Творцом, не заботили внешние приличия. Он вернулся с хребта Дьявола героем и тем не менее медленно умирал, чах под проклятием Похитителя. В дополнение к этой несправедливости девушка, которую он любил, разбила его сердце. Он думал когда–то, что обретет счастье, совершая великие подвиги, что этого будет довольно, чтобы стать тем, кем он всегда мечтал. Но, похоже, жизнь — гораздо сложнее. Новость о грядущей свадьбе юного бандита и очаровательной чародейки–горянки отнюдь не подняла ему настроение. Их вины тут не было, но для Коула известие стало дополнительной порцией соли на его раны.
— Даварус Коул, — приветствовал его Танатес. По крайней мере, король–чародей Далашры перестал обращаться к нему «дитя убийства». — Ты готов?
«Я был готов с самого рождения», — произнес голосок в его голове. Голос, принадлежавший его прошлому.
— На самом деле нет, — сказал юноша вместо этого.
Губы мага вытянулись в мрачную линию. Он по–прежнему носил свой длинный черный плащ, хотя самые жуткие дыры на нем залатали швеи Телассы. Коул как–то спросил Танатеса, почему бы ему просто не купить новый. Чародей ответил, что плащ — часть его самого.
— Готов или нет, было бы неблагоразумно заставлять принца Обрахима ждать.
— Сомневаюсь я, что опоздание на пять минут станет причиной изменить мнение о том, насколько неисправимо человечество, — пробормотал Коул. — Ну разве что он действительно мелкий ублюдок.
Двое мужчин шли по пустому городу. Население Западной Скалы эвакуировали перед прибытием Исчезнувших. Напряженность была столь велика, что Коулу казалось, она будто висит в воздухе густой и вязкой массой, которую он мог бы рассечь ножом или даже лучше — Проклятием Мага.
«Искатель» стоял прямо перед ними, занимая большую часть расчищенного от леса пространства. Возле него находились принц Обрахим и его офицеры, среди которых был и Айзек. Сердце Коула ушло в пятки, когда он увидел рядом с принцем его брата, генерала Савериана. Командующий все время сжимал и разжимал зубы, словно пережевывал камни. Хороший это знак или плохой — Коул ни в чем не был уверен.
— Принц Обрахим, — сказал Танатес, преклоняя колени перед легендарным правителем Исчезнувших.
Коул последовал его примеру. Обрахим по–прежнему устрашал его, возможно, он представлял собой самое грозное живое существо в мире, не считая стоявшего рядом с ним беловолосого генерала.
— Поднимитесь, — произнес принц. — Я принял решение.
Коул затаил дыхание. Мир находился в подвешенном состоянии, огромные космические весы клонились то туда, то обратно. С одной стороны ожидало спасение. Возможность вновь отстроить все, что было разрушено: города, союзы, веру.
А с другой — полное уничтожение.
Пристальный взгляд Обрахима просветлел.
— Судья Айзек страстно защищал человечество. Я никогда не видел его таким оживленным.
Взгляд, который генерал Савериан бросил на Айзека, мог бы расколоть камень. Щека командующего яростно задергалась.
— Ваши люди уничтожили своих богов, — начал принц Обрахим, и Коул исполнился страха. — Вы нарушили Структуру. Вы убили двоих наших. И все же… — Принц умолк, и каждое мгновение наступившей тишины показалось Коулу столетием. — Вы — молодая раса, и вас пока еще можно простить. Наше перемирие остается в силе.
Коул осел от облегчения. Даже Танатес стер со лба пот и выдохнул.
— Брат, — рявкнул Савериан, повернувшись к Обрахиму, его трясло от гнева так, что ручная пушка дрожала в его руках. — Ты не можешь проявлять милосердие к этим людям. Опасность, которую они собой представляют…
— Довольно, — велел Обрахим. Его не тронула устрашающая ярость брата. — Я принял решение. Ты будешь ему следовать.
Генерал Савериан безмолвно кипел от недовольства, но тем не менее отдал принцу честь.
Принц Обрахим подозвал Айзека кивком. В руках у Судьи была шкатулка со свитком.
— Здесь записаны условия нашего перемирия, — объявил Обрахим. — Итак, мы сохраним за собой контроль над городом Сонливия. Нам будут возвращены развалины Новой Малаги к северу от Телассы. Я желаю устроить там форпост с целью воссоздания нашего некогда самого западного города. Кроме того, вы даете согласие оказывать помощь в противостоянии любым угрозам со стороны демонов из северных гор, Легион все еще буйствует в Высоких Клыках. Наступит день, когда они обратят свое внимание на юг. Мы должны быть готовы. Вы должны быть готовы.