Их взглядам предстала сцена жуткого побоища. Весь проспект устилали погибшие Белые Плащи, тела которых были испещрены сотнями крошечных отверстий. Завидев кровавую гору трупов у ступеней дворцовой лестницы, Коул в отчаянии бросился бежать к павшим друзьям, перепрыгивая через мертвецов.
Танатес лежал в луже крови, его новый, по случаю свадьбы, плащ был изодран стрелами и крошечными отверстиями. Рядом покоилось тело Белой Госпожи Телассы. Ее морщинистую кожу испещрили глубокие трещины — она лишилась юности и красоты в тот миг, когда ее тело покинуло украденное бессмертие. Поблизости растянулся обезглавленный труп Карна Кровавого Кулака, магический меч которого был сломан надвое. Через проспект неровной линией шел кровавый след, исчезавший перед одной из огромных трещин — последствий схватки магов, которые еще не дождались ремонта.
— Это топоры Джерека, — сказала Саша, указав на оружие, обнаружившееся на мостовой возле кровавого следа.
Мгновением позже они увидели Бродара Кейна.
Горец лежал в окружении павших воинов. Коул подбежал к нему и, наклонившись, осмотрел его раны, надеясь, вопреки всему, что в старом воине еще оставалась искорка жизни. Но она погасла.
Бродар Кейн, неукротимый варвар, который выживал в схватках с демонами, великанами и лордами–магами, был убит.
Смертельную рану ему нанесли в грудь. Невидящий взгляд синих глаз устремился вперед. Выражение его лица, как ни странно, казалось мирным.
— Кто это сделал? — прошептала Саша.
Коул оглядел кровавое побоище. Судя по ранам, тела, окружавшие Кейна, были трупами горцев, убитых им и Джереком в грандиозной схватке. Но ни один человек не мог обезглавить Карна так чисто и сломать меч вождя, Держащий Клятву, как деревянную игрушку. Ни один человек не мог убить и Белую Госпожу, и Танатеса, величайших чародеев на земле. Ни один человек не мог скосить дюжины Белых Плащей.
— Исчезнувшие, — прорычал Коул. — Они предали нас. После всего, через что мы прошли. После всех их обещаний.
— Смотри, — воскликнула Саша голосом, полным скорби. — Это Магнар. Сын Кейна. Они и его убили…
Опустившись на колени, она обхватила руками голову молодого человека. Ему было примерно столько же, сколько им, отметил Коул. Глаза цвета стали. Как у него самого.
И тут он что–то почувствовал. Искру жизни.
— Обожди–ка, — бросил Даварус.
Он опустился наземь рядом с Сашей и положил руки на грудь Магнара.
— Его сердце остановилось, — сказал юноша. — Но он еще не ушел. Не совсем.
Коул вызвал в себе сущность Похитителя, как с матерью Деркина и с Сашей в руинах Исчезнувших. Жертвуя собственной жизненной энергией, он направил ее в тело Магнара Кейна. Даварус и так был слаб — Похититель в нем не питался много недель, и у него оставалось довольно мало своих сил.
— Остановись! — воскликнула Саша, в ее голосе звучала тревога. — Ты себя убиваешь!
— Я не позволю им победить, — прохрипел Даварус.
Уже оказавшись на грани обморока, юноша почувствовал, как Магнар вздрогнул, ощутил его сердцебиение, слабое и неуверенное, но набиравшее силу — словно первые зеленые ростки, пробивавшиеся сквозь почву после того, как прошел паводок.
Выдохнув, Коул стал заваливаться набок. Он испытывая полное изнеможение, чувствовал себя слабее новорожденного котенка. Саша поймала его в последний момент. Он лежал у нее на руках несколько минут, собираясь с силами.
— Помоги нам добраться до подземья, — прохрипел он.
— До подземья? — повторила Саша. — Думаешь, мы будем в безопасности с Деркином?
— Не мы, — ответил Коул. — Он.
Юноша кивнул на Магнара, который теперь дышал ровно.
Сверху донесся рев, и сцену побоища перед дворцовыми воротами накрыла огромная тень. Коул поднял взгляд, и его сердце ухнуло в пятки.
На землю опускался «Искатель», его металлический корпус отливал алым в солнечном свете.
— Принц Обрахим здесь, — прошептала Саша.
В это мгновение из дворца вышел генерал Савериан, рядом с которым шла судья Мелиссан в синем плаще.
— Брат. Что это значит?
Обрахим и Савериан стояли лицом к лицу перед дворцом. Принц взирал на побоище с выражением глубокой печали.
— Предательство, — заявил Савериан, указывая на Коула и Сашу. — Люди нас предали.
Как ни был он разъярен бойней, Коул все же дрогнул перед грозным командующим. Но, быстро оправившись, рявкнул в ответ:
— Предательство? Ты умертвил десятки невинных! Ты убил Белую Госпожу и Танатеса во время их собственной, проклятье, свадьбы! Ты убил Бродара Кейна — лучшего из людей, кого я когда–либо встречал!
— Это возмездие! — прогремел Савериан. — Моя суженая и я надумали посетить ваш город перед путешествием в Новую Малагу — примирительный шаг в знак признания нашего нового союза. Прибыв сюда, мы обнаружили, что правители города убили Судью Айзека. Так же как правитель Призрачного порта, Мариус, убил Фериана и Адуану.
Савериан сделал знак Мелиссан. Судья вошла во дворец и вернулась, таща за собой тюфяк, на котором лежал со сложенными на груди руками Айзек, покрытый саваном в пятнах крови.
— Доказательство, — сказал генерал. — Сражен неким Бродаром Кейном.
Коул засомневался. Он переводил взгляд с принца Обрахима на Савериана. Губы принца вытянулись в ниточку. Бриллиант на конце его скипетра сверкнул на долю секунды.
«Могла ли Белая Госпожа накинуться на Айзека?» По опыту Коула, лорд–маг Телассы могла быть жестокой, как зимняя стужа, под настроение. Безглазое лицо распростертого рядом с ней мужчины, женой которого она едва успела стать, являло убедительное тому доказательство.
Саша, стоявшая возле Коула, взволнованно заявила:
— Кейн не причинил бы вреда Айзеку. Он ему нравился.
Савериан презрительно ухмыльнулся. Повернувшись, он показал на лицо Мелиссан. Ее нос, похоже, был сломан, а на голове образовалась огромная шишка подпортив безупречные в остальном черты.
— Взгляните, что этот Бродар Кейн сделал с моей суженой, — прорычал генерал.
Подняв руку, он указал на тонкую кровавую полосу на щеке.
Он нанес мне удар, и я был вынужден убить его за эту дерзость. И его презренного дружка, который называл себя Волком. Следует отдать им должное. Для смертных их было весьма трудно убить.
Волка? — тихо сказала Саша. — Джерек никогда не нарушал обещаний. Никогда, если речь шла о важном. При всех его недостатках он оставался верен своему слову.
Раздался смех Савериана — резкий, как скрежет стали, и столь же лишенный веселья.
— Вы, люди, понятия не имеете, что значит быть верным. Вы — существа, управляемые инстинктами, ненадежная, импульсивная раса детей, скрывающих свою настоящую природу за ложью и претензиями. Возможно, пришла пора вам двоим познать суровую грань истины.
Генерал Исчезнувших извлек хрустальный меч и сделал шаг вперед.
Коул достал из ножен Проклятие Мага, внезапно обуявший его ужас вступил в борьбу с непрестанной жаждой убийства Похитителя, и ни то, ни другое не могли одержать верх. Командующий Исчезнувших превосходил их с Сашей. Если придется биться, им не уйти отсюда живыми.
К счастью, схватка не состоялась. Принц Обрахим поднял скипетр. Золотоволосый брат повернулся к беловолосому и произнес одно–единственное слово. В голосе Обрахима послышалась такая глубокая скорбь, что Коул едва не разрыдался.
— Зачем?
Генерал Савериан нахмурился.
— Зачем — что, брат мой?
— Не «брат мой», — глухо произнес принц Обрахим. — Больше никогда.
— Я не понимаю.
— Ты нарушил свое слово. Ты нарушил наше слово.
Обрахим на мгновение закрыл глаза. Когда он вновь открыл их, тоска, прозвучавшая в его голосе, вызвала у Коула слезы.
— Скажи мне правду, Савериан. Ты убил Айзека?
Наступила оглушительная тишина. Генерал перевел взгляд с принца Обрахима на мертвого Судью. Губы Савериана изогнулись.
— Ты мне не веришь, — выговорил он наконец.
Принц Обрахим поднял скипетр.