– Тебя не найдут здесь, – он словно заглянул во всполошенные мысли Анны. – Об этом месте мало кому известно.
– Ты готовился?
– Конечно, – он отобрал бутылку, в которой еще оставалось глотка два.
…От жажды он ей умереть не позволит.
И от голода.
Что приготовил? И нужно ли Ане знать? Неизвестность, конечно, страшит, но сейчас у нее хотя бы надежда имеется. А надежда – само по себе много. Аня раньше не представляла, насколько много…
– Мне нравится, что ты не плачешь, как другие.
– А были другие?
Он поднес к губам кусок мяса, и Аня раскрыла рот. В конце концов, вдруг да правы те, кто рассказывает, будто маньяк способен жертву пожалеть? Нет, Ане не нужна жалость, но… если он привыкнет, если Аня понравится ему, то…
– Были, – он произнес это с затаенной гордостью.
Сумасшедший.
– Расскажи.
– Зачем?
– Просто интересно… – Аня с трудом разжевала кусок. Готовил он отвратительно, и мясо несоленое, лишенное приправ, было почти несъедобно. Впрочем, в ее ли положении капризничать?
– Я их убил.
В этом Аня не сомневалась. И цепляясь за нить странной их беседы, спросила:
– И меня ты… собираешься?
Он не ответил, но заткнул рот куском мяса.
– Тавр, любимец Миноса, был родом из земли Пут. Никто не знает, где эта земля, о ней упоминается лишь единожды. И есть мнение, что земли этой вовсе не существовало. Прежде люди полагали мир иным, плоским и огромным, населенным самыми причудливыми существами. И сам Тавр, называвший себя потомком северных варваров, вряд ли был в полной мере человеком.
Аня раскрывала рот.
Жевала. Слушала. Она была внимательна, как никогда прежде. Ей очень не хотелось умирать.
– Он появился на Крите, когда Минос был еще мал. И уже тогда того поразила не только сила его, но и нечеловеческая жестокость. Тавр не щадил ни сильных, ни слабых, ни стариков, ни детей, ни женщин, ни мужчин, он готов был убить любого, на кого укажет царь. Собачья верность.
Слушала. И жевала. Смотрела в бледные глаза, которые вспыхивали, потому что та, давняя история, тревожила Минотавра.
Кем он себя вообразил? Помесью быка и человека? Или же древним варваром из земли Пут?
– Минос эту верность оценил. Он приблизил варвара к себе, наделив немалой властью. Многие полагали это опасным, потому как вдруг да взбредет Тавру избавиться и от самого Миноса? Но царь был уверен в своем любимце. И ради него затевал игры. Всякий свободный человек мог бросить Тавру вызов. Если побеждал, то получал все имущество варвара, а оно было немалым. А если проигрывал, то оставался во власти его на семь лет… говорят, что многие афиняне пытались одолеть Тавра. Отсюда и пошла легенда об афинских юношах и девушках, которых отдавали на растерзание ужасному чудовищу.
Он отставил опустевшую тарелку и неожиданно погладил Аню по волосам.
– На самом деле он вовсе не был чудовищем. Человеком – да. Сильным. Свирепым. И верным. А что как не верность заслуживает похвалы?
– Ты… много о нем знаешь.
– Да, – это было произнесено без гордости. – Я должен. Я его наследник.
И Минотавр поднялся.
– Быком Тавра прозвали из-за шлема, украшенного рогами дикого тура… полагаю, ему нравилось.
Он ушел. Как-то очень быстро ушел, забыв бутылку с недопитой водой. Прежде за ним подобного не водилось. И стало быть, сама эта история действительно волновала его.
Аня встала на корточки и, добравшись до бутылки, прижала ее к животу.
Она выберется.
Обязательно.
Иллария на ночь не осталась. Наверное, это было правильно, но теперь после ее ухода Иван чувствовал себя… брошенным? Тоска навалилась, глухая, волчья. Впору и вправду на луну завыть, да с переливами. Или напиться, но он слово дал, что пить не станет. Но Лара не поверила и последнюю бутылку с собой забрала. Бессмыслица какая… если совсем невмоготу станет, то магазин рядом. Машке он не нравился, маленький, а Иван, напротив, неудобно себя в супермаркетах чувствовал, слишком много всего вокруг, и в результате вечно он что-то забывал.
Машки нет.
Она ушла к любовнику…
В голове не укладывалось. Машка и любовник. Она же была такой… искренней. Светлой. Девочка его… а может, сочинила все Ларка? Тощая завистливая женщина.
Чего ради?
Просто так… кто их, женщин, поймет?
Но не спокойно. Явилась. Растревожила рану. И исчезла, будто так и надо… выпить не оставила.
Что оставила?
Запах духов, цветочно-горьковатый, навязчивый. Иван раздраженно открыл окна. И теплый летний воздух запах вымел, но стало еще хуже. А ведь уснуть не выйдет, до утра еще долго и…