Сзади к нему приблизились легкие шаги.
— Ана, — не оборачиваясь сказал Хиро, — мне нужна соленая вода, чистые бинты и моя аптечка.
Кимоно экономки зашелестело, когда Ана почти неслышно удалилась. Потребности любимого священника заставляли молчать даже её язвительный язык.
Хиро опустился на колени рядом с отцом Матео и принялся осматривать рану на шее. Иезуит чуть повернул голову, отчего кожа растянулась и корочка на ране треснула. Выступила кровь. Отец Матео вздрогнул, и капли крови потекли по шее.
— Не натягивай, — сказал Хиро. — Раны снова откроются.
— Думаю, уже открылись, — сказал отец Матео, когда его лицо снова обратилось к потолку.
Хиро обратил внимание, что кожа вокруг раны нормального здорового оттенка.
— По крайней мере на шее инфекции нет. Если постараешься, чтобы рана там не кровила, то даже шрама не останется. — Хиро улыбнулся. — Хотя, с другой стороны, многие женщины считают, что шрамы украшают мужчину.
— Постараюсь запомнить. — Отец Матео прикрыл глаза. — Я больше переживаю за руки. Несмотря на твой лечебный чай, они болят сильнее, чем, как мне кажется, должны.
Хиро размотал бинты на левой руке священника, которая казалась вдвое больше обычного размера. Следы укусов выглядели более воспаленными, чем вчера, но гноя Хиро не увидел. Раны были затянуты бледной тонкой кожей. Травы Хиро и отсутствие доступа воздуха не позволили коростам сильно засохнуть, но ткань при этом выглядела здоровой.
Отец Матео открыл глаза.
— Попала инфекция?
Хиро покачал головой.
— Пока нет.
Он разбинтовал правую руку. Она казалась менее опухшей, чем левая, но чувствовалось, что кожа вокруг укусов горячая на ощупь.
Отец Матео медленно выдохнул.
— Она выглядит лучше левой. Может быть, инфекции и нет совсем.
Хиро подумал над тем, чтобы соврать, но вспомнил о своем обещании не обманывать священника.
— Эта рука меня как раз и беспокоит. Мне нужно удалить коросты и промыть рану под ними. Будет больно, но это единственное, что может предотвратить инфекцию.
— Боль меня не убьет, — сказал отец Матео. — А вот инфекция может. Делай, что считаешь нужным.
Глава 40
Когда Ана принесла воду и остальные вещи, Хиро открыл аптечку и достал пакетик с опиумом.
Отец Матео покачал головой.
— Не надо.
— Это успокоит боль, — сказал Хиро.
— Я могу потерпеть. Облегчение не стоит риска.
Хиро приподнял сверток.
— Ты знаешь, что это?
— Я останавливался в Макао по пути в Японию. — Отец Матео бросил взгляд на конвертик. — Видел, что опиум делает с людьми. Так что я бы предпочел боль привыканию.
Хиро убрал пакетик и достал пару других. Он показал их священнику.
— Сушеная ива и конский каштан. Не так эффективны, но и не вызывают привыкания.
Синоби протянул пакетики Ане.
— По щепотке в каждый чайник с чаем и добавь сахар, чтобы уменьшить горечь. Пакетики оставь себе. Он будет принимать эти средства несколько дней, но не чаще чем раз в четыре часа.
Ана кивнула и вышла из комнаты.
Хиро добавил антисептик в воду и подержал конец чистой ткани над паром. Как он и надеялся, вода была очень горячей.
Хиро поднес ткань к ранам, и отец Матео закрыл глаза и сжал зубы в ожидании боли. Синоби восхитился силой воли священника.
Хиро вдохнул пар, поднимавшийся от бинта, который он приложил к правой руке. Но почувствовал лишь соль и запах лекарств с металлическим привкусом крови.
Он сделал еще вдох, пытаясь учуять сладковатый запах гниения. Но ничего не услышал. Если инфекция и попала в рану, то заражение еще пока не началось.
Хиро на время приложил ткань к ране, чтобы размягчить коросты, дабы было легче их убрать и протереть кожу вокруг. Отец Матео вздрогнул, но не промолвил и слова.
Покрасневшая плоть под корками выглядела воспаленной, но не зараженной. Синоби смочил тряпочку в воде и прижал шелк к ране. Дыхание отца Матео выровнялось.
Секунду или две Хиро к нему приглядывался, удивленный тем, что иезуиту знакома техника дыхания по укрощению боли. Он промыл последние раны и оставшимся шелком перебинтовал священнику руки.
Когда Хиро завязал последний узелок, отец Матео открыл глаза.
— Ты нашел убийцу Асикаги Сабуро? — поинтересовался иезуит. — Я бы очень хотел тебе помочь вместо того, чтобы просто лежать здесь.
— Мне пригодилась бы твоя помощь, — ответил Хиро. — Мне кажется, преступник снова убил.
— Что? — Отец Матео попытался сесть, но без помощи рук у него ничего не вышло. — Что случилось?
Хиро сложил одеяло у деревянной спинки и помог иезуиту принять сидячее положение. Потом рассказал про «самоубийство» и кратко пересказал свои диалоги с Озуру и Джун.
Отец Матео посмотрел на Хиро с благодарностью.
— Спасибо. Сидеть очень удобно. — Он нахмурился. — Если Ден мертв, он не сможет сказать о том, что видел в ночь убийства. Это подозрительно и говорит скорее о том, что его убили, а не о том, что он покончил собой. Кроме того, если Ден хотел бы себя убить, он не стал бы подсыпать яд в чай.
Хиро задумался, и эта оплошность удивила его.
— Предположим на мгновение, что Масао его выпил, — продолжил отец Матео. — Мы знаем, кто заваривал чай?
— В конюшню его принесла Джун.
— Что подтверждает правдоподобность подозрений леди Нецуко. — Отец Матео улыбнулся в ответ на удивление Хиро. — Бумажные стены и открытые стропила не оставляют места для приватности. Вчера, перед тем как уснуть, я слышал часть разговора.
— Но где бы служанка могла достать опиум? — спросил Хиро. — К тому же, он мало известен в качестве отравляющего вещества.
— Любому аптекарю известны его свойства, — сказал отец Матео. — А если он в курсе, то покупателю это совсем не обязательно. Гораздо важнее вопрос, достаточно ли девушка сильна, чтобы подвесить тело. Из того, что видел я, сильно сомневаюсь.
— Значит она принесла яд по чьему-то приказу, — сказал Хиро. — Но кто это был? И кто написал признание в убийстве?
— Я знаю, ты не рассматриваешь Масао в качестве подозреваемого, но он достаточно силен, чтобы подвесить тело, и спокойно мог бы подсыпать яд в чай так, чтобы Ден не увидел. У нас есть только его слова, что он сам пил чай, но он уже соврал нам чуть раньше.
— Масао дядя Дена, — сказал Хиро. — Его горе было неподдельным.
— Мне бы хотелось верить, что это всё меняет, — сказал отец Матео, — но если Масао участвует в заговоре Сабуро… или даже пытается его предотвратить… ему нужен кто-то, кто бы взял вину на себя.
Глаза иезуита распахнулись.
— Что, если Сабуро вовлек Дена в свой заговор? Масао мог убить их обоих, чтобы спасти сёгуна.
— Возможно, — сказал Хиро, — но как-то сложно, особенно учитывая, что мы даже не знаем, в чем именно состоит заговор. Сначала я предпочел бы ответить на вопросы попроще.
— Например, про женскую ревность? — поинтересовался иезуит.
— Именно.
— Вопрос также в том, кто именно из женщин. — Отец Матео потер руки о колени. — И Джун, и Нецуко обвиняют друг друга, и в словах каждой есть крупицы истины.
— Никто не видел Нецуко в сёгунате той ночью, когда умер её муж, — сказал Хиро. — Это, в совокупности с отравленным чаем, бросает подозрения на Джун. К тому же служанка солгала нам, а вот Нецуко нет.
— Мы в этом точно уверены? — спросил отец Матео. — Что, если Сабуро все-таки собирался развестись с женой и жениться на Джун, а Нецуко об этом узнала? Она могла пообещать Дену награду за то, что он убьет её мужа.
— Но это не объясняет убийство Дена, — сказал Хиро.
— Ты предполагаешь, что одно связано с другим.
— Их связывают улики, — продолжил Хиро, — и я не верю в то, что Нецуко убила Дена.
— Джун недостаточно сильна, чтобы подвесить тело, — сказал отец Матео. — Если женщина в этом и участвует, то только в сговоре с кем-то еще.
— Мне нужно еще раз поговорить с Нецуко, — сказал Хиро.