Хисахидэ взял со стола пергамент и протянул его вперед, хотя Хиро сомневался, что с такого расстояния Масао сможет разобрать, что там написано.
— Это письмо свидетельствует о наличии заговора против сёгуна, — сказал Хисахидэ. — А еще это говорит о том, что у Сабуро был сообщник, кто-то, кто способен запустить внутрь комплекса убийц, посланных господином Одой.
Сначала я решил, что это кто-то из стражи, но потом понял, что охрана здесь вообще не причем. Кто как не конюх, ответственный за ворота, подходит на эту роль лучше всего?
Хисахидэ уставился на Масао, словно ожидая, что его слова сподвигнут того на признание.
Масао промолчал.
— Ты предатель, — сказал Хисахидэ, — но что гораздо хуже, ты трус. Ты узнал, что твой ученик вступил в сговор с Асикага Сабуро, но не доложил о преступлении. Боялся, что мы возложим ответственность на тебя, поэтому убил Сабуро и заставил ученика уехать из Киото.
Когда мы привезли юношу обратно, ты приказал ему покончить собой, прежде чем мы сможем предъявить вам обвинения в преступлении.
Объяснения Хисахидэ соответствовали уликам, но не полностью, с точки зрения Хиро в них содержалось слишком много допущений. К тому же на них совершенно не ложился почерк, но Хиро решил об этом не упоминать, по крайней мере сейчас.
— Все было совершенно не так, — сказал Масао. — Да, я дописал признание, но в остальном ни слова правды. О заговоре я доложил бы немедленно.
— Если Сабуро убил не ты, тогда кто? — требовательно спросил Хисахидэ.
— Не знаю, — покачал головой Масао. Его плечи поникли. — Может быть, Ден.
— Это каким же трусом надо быть, чтобы обвинить ребенка в преступлении? — В голосе Хисахидэ прозвучало отвращение. — Его вина с тебя обвинения не снимет. Он был твоим учеником. По закону ты несешь за него ответственность.
Масао глубоко вздохнул.
— Это правда.
Хисахидэ торжествующе выпятил подбородок.
— Ну наконец-то признал вину. — Он хлопнул в ладоши. В двери появились два стражника.
Хисахидэ кивнул на Масао.
— Заприте этого убийцу в кухонной подсобке, поставьте охрану, пока сёгун не решит, какой способ смерти лучше всего подходит для таких трусов.
Масао встал и проследовал за стражей на выход.
Отец Матео открыл было рот, но первым заговорил Хиро:
— Как вы планируете оградить сегунат от убийц господина Оды?
Синоби поймал взгляд отца Матео и слегка качнул головой, надеясь, что священник поймет, что сейчас не время для споров. Ярость самурая вспыхивает как огонь, сжигая все на своем пути.
— Стража сёгуна встретит людей господина Оды у городских ворот, — ответил Хисахидэ. — Мы не можем запретить посольству въехать в Киото, но сёгун в силах приставить к людям господина Оды эскорт. Я удвоил стражу у ворот комплекса и разместил лучников на всех башнях. Еще закупил у португальцев две сотни нового огнестрельного оружия и остаток дня проведу за подготовкой своих людей к защите комплекса. Учитывая опасность и заговор Сабуро, сёгун попросил поддержки у лояльного клана Миёси.
— Могут ли люди за один день научиться обращаться с пищалями? — спросил Хиро.
— Они этому уже обучались, просто у меня не хватало оружия на всех. В данной ситуации сёгун решил покрыть все издержки.
Он посмотрел на Джун.
— Можешь идти.
Она поспешно встала, поклонилась Хисахидэ и быстро вышла.
Хиро проследил за ней взглядом.
— Уверены, что она говорит правду? Она уже несколько раз меняла показания.
— Как и конюх, — сказал Хисахидэ. — Из этих двоих у девушки меньше причин говорить неправду. Согласно уликам, она не может быть убийцей.
Хиро решил ничего не говорить про почерк, заколку для волос и чай. Он уже видел, какие выводы делает Хисахидэ, основываясь лишь на предположениях, и не хотел подвергать опасности кого-либо еще… включая себя и священника.
— Когда сёгун казнит Масао? — спросил отец Матео.
Хисахидэ выглядел удивленным.
— Вы хотите присутствовать на его казни?
— В моей стране осужденным на смерть разрешают перед казнью поговорить со священником.
— Я советую вам больше не вмешиваться в это дело, — сказал Хисахидэ. — Сёгун казнит Масао публично во время присутствия в городе послов, чтобы показать господину Оде, что рыба всегда попадает в сеть.
Выйдя из сёгуната, отец Матео предложил Ичиро проводить его домой. К удивлению Хиро, юноша согласился.
— Я думал, буду чувствовать себя лучше, когда узнаю, кто убил моего отца, — сказал Ичиро, когда они повернули на юг, — но это не так. Это делает из меня слабака?
— Это делает из вас человека. — Отец Матео ободряюще положил руку на плечо Ичиро.
Хиро внутренне съежился из-за подобного нарушения этикета. Самурай не позволяет дотрагиваться до себя без разрешения. Если только не собирается ввязаться в битву.
Ичиро повернулся к отцу Матео и улыбнулся. Сын Сабуро может выглядеть и действовать как самурай, но все же пока он всего лишь ребенок.
Улыбка исчезла, когда глаза Ичиро покраснели. Он сжал челюсти и постарался не заплакать.
— Хотелось бы мне, чтобы это был не Масао, — наконец сказал он. — Я думал, что он мой друг. Но в конце концов… в конце концов, это не моя мать.
Отец Матео вопросительно посмотрел на Хиро.
Хиро в ответ покачал головой. Они могли обсудить это несколько позже. Синоби надеялся, священник не станет успокаивать юношу. Самураи не плачут на людях, Ичиро нужно собраться силами, чтобы восстановить над собой контроль.
Глава 44
На перекрестке дороги Марутамати, Ичиро поклонился Хиро и отцу Матео.
— Благодарю вас, что составили мне компанию, — сказал он. — И прошу меня извинить, но отсюда я хотел бы пойти один.
Они поклонились в ответ, и Ичиро направился на запад.
Отец Матео повернул на восток по направлению к дому, и Хиро зашагал рядом с ним.
— Думаешь, Масао и правда убил Асикагу Сабуро? — спросил иезуит как только Ичиро отошел подальше.
— Если бы я знал, — ответил Хиро.
— Похоже, объяснение Хисахидэ соответствует фактам.
Хиро на нос упала капля дождя, и он поднял взгляд на аспидного цвета небо. Видимо, гроза все-таки решила остаться.
— Думаю, это слишком удобно, что Джун внезапно проявила храбрость и обвинила Масао как раз тогда, когда все обвинения должны были пасть на Дена.
— Ты говорил, что она не любила Дена.
— Верно, — согласился Хиро, — но люди начнут задаваться вопросом, зачем молодому конюху убивать самурая, а это вытащит интрижку Сабуро на всеобщее обозрение.
— И разрушит все шансы Джун стать невестой самурая, — закончил священник.
Хиро кивнул.
— Масао, возможно, и виновен, но осуждать его, основываясь на лжи, я не намерен.
— У нас все еще есть несколько часов, чтобы найти убийцу, — сказал отец Матео.
Хиро покачал головой.
— Все кончено. Приезд людей господина Оды поставит город в состояние боевой готовности. Торчащий гвоздь будет забит, независимо от того, виновен он или нет. А мы не станем рисковать своими жизнями, чтобы спасти человека, который может оказаться действительно виновным.
— Но он может оказаться и невиновным.
Хиро предпочел промолчать. В противном случае все могло перерасти в спор, и ему не хотелось, чтобы иезуит выиграл.
Когда они дошли до дома, запах земли и дождя уже наполнил воздух. Капли начали барабанить по дороге.
Отец Матео шагнул на крыльцо, но загородил дверь, чтобы Хиро не смог войти.
— Еще ничего не кончено, — сказал иезуит. — Осуждение Масао означает, что Казу невиновен, по крайней мере в глазах закона. Он все время твердил о том, что ни в чем не виноват, и хотя я и подозревал его, но сейчас думаю иначе. Мне кажется, что и ты тоже. Если это так, ты обязан ради Казу… и себя самого… постараться восстановить вашу дружбу.
Хиро промолчал.
— Не надо так сверкать глазами, — сказал отец Матео. — Ты знаешь, что я прав.