Голова сильно болела, и его мутило. «Надо выйти на свежий воздух», — подумал принц, и хотел подняться. Дверь скрипнула, и вошёл Аирин. Он был без доспехов, в своём костюме из чёрного бархата, с длинными рукавами.
— Как вы себя чувствуете, Ваше высочество? — спросил наместник в своей обычной шутливой манере, и на губах его играла лёгкая улыбка, которая показалась принцу такой знакомой при их первой встрече у решётки дворца.
— Плохо, — отозвался принц. — Ты пощадил меня, чтобы выдать Гилморгу? Почему же тогда я здесь, в своей спальне, а не в темнице?
— Ты у себя дома, принц, — сказал Аирин. — Тебе спас жизнь усиленный шлем. Не иначе, как старый плут Манфред приделал к нему две дополнительные пластины.
Кто же он, этот Аирин, друг или враг? То, что он великий воин, Эвальд уже испытал на собственной шкуре. И почему наместник кажется ему знакомым? На вид Аирину было около тридцати. В то время, когда принц покинул Сариолу, он, наверное, был ещё ребёнком.
— Мы не встречались с тобой раньше, Аирин? — спросил Эвальд.
— Конечно, встречались, — улыбнулся чёрный рыцарь, — только очень давно. Когда ты упал, я должен был прикончить тебя. Я снял с тебя шлем, и, когда я увидел твоё лицо вблизи, я неожиданно тебя узнал. Мне вспомнилось из далёкого детства, как я, маленький, замёрзший, шёл босиком через заснеженные долины, и какой-то добрый человек согрел и накормил меня, и на ночь укрыл от холода своим плащом.
— Ири! Неужели это ты? — рассмеялся принц.
— Так звали меня в детстве, — кивнул наместник, радуясь, что Эвальд вспомнил его.
— Ох, Ири, то есть Аирин, ты чуть не убил меня! Теперь я понимаю, что у меня не было шансов тебя победить. Ты был сильнее меня, когда тебе было десять лет, и конечно же, ты сильнее меня сейчас. Ты был добрым мальчиком, мне кажется, что ты и сейчас добрый и честный человек. Почему же ты служишь чёрному колдуну?
— Так получилось, — махнул рукой наместник. — Когда я достиг сознательного возраста, служить было более некому. Я воспринял власть Гилморга, как нечто само собой разумеющееся. Когда я был молод и безрассуден, мне хотелось подвигов, славы, богатства и власти. На службе у Повелителя я достиг всего этого, получив титул наместника. Я бездумно творил зло по приказу Гилморга, грабил и убивал, в чём жестоко раскаиваюсь сейчас. Но с годами ко мне пришла мудрость, и я понял, что не могу уже, как ранее, не задумываясь, лишать людей жизни. Я старался сделать моё правление, сколь это было возможно в условиях деспотической власти, мягким, и народ Сариолы полюбил меня. Вчера я открыто изменил Гилморгу тем, что не убил тебя или не выдал ему, закованного в цепи. Теперь на меня неизбежно обрушится его гнев. Я достаточно силён, чтобы защитить себя, но только одно меня тревожит: узнав о том, что ты здесь, Повелитель двинет сюда свои легионы, и вновь начнётся кровавая бойня, в которой поляжет много невинных душ солдат и мирных людей.
— Я буду бороться с Гилморгом, — сказал принц. — Но я не хочу, чтобы мой народ страдал от этого, поэтому я покину Сариолу, чтобы моя родина не оказалась под ударом злобного колдуна. Предлагаю тебе стать на мою сторону. Вместе мы свергнем чёрного мага!
— Нет, — улыбнулся Аирин, — На меня в этом не рассчитывай. Я хочу удалиться от войн и крови, и не брать более в руки оружие.
— Как можем мы складывать оружие, когда зло торжествует?
— Но, убивая, разве не творим мы зло?
— Убив злодея, мы сделаем благо для всех, так как спасём людей от его злодеяний.
— Это довольно спорный вопрос. Ведь нам придётся убивать не Гилморга, а людей, служащих ему.
— Они сами выбрали свою судьбу, служа злу, и они понимали, что разделят вместе со своим Повелителем неизбежное возмездие.
— Не будь строг к людям. Кто-то служит Гилморгу из страха, кто-то из корысти, это обычные люди с их слабостями и пороками, все не могут быть совершенно мудрыми и благородными. Но грех убийства тяжким грузом ляжет на душу совершившего его.
— И это говорит человек, только утром чуть было не лишивший меня жизни!
— Да, — ответил Аирин. — Прошло время, когда я мог убить без колебания и зазрения совести, быть может, и к тебе, принц, придёт такой момент, когда ты поймёшь, что победа не в убийстве врага, и наказать смертью невозможно. Ты хочешь отомстить Повелителю за смерть своих друзей и унижение родины, и ты имеешь право на месть. Я не собираюсь мешать тебе в этом. С меня же довольно политики, войн и крови. Я мечтаю уйти в какое-нибудь дальнее поместье, чтобы жить там в своё удовольствие, как твой отец.