— Торк, опомнись! Почему ты хочешь убить меня? Ведь я спас тебе жизнь!
На мгновение взгляд негоцианта прояснился.
— Простите, господин. Я не знаю, зачем я это делаю, — пробормотал он.
За поясом принца был заткнут кинжал в ножнах. Пока Эвальд держал Торка за ворот, тот быстро выхватил кинжал из ножен и замахнулся, чтобы ударить принца в шею. Эвальду удалось защититься от удара, но лезвие кинжала полоснуло по его руке. Из раны хлынула кровь. Зажав рану, принц толкнул Торка плечом, и тот, попятившись, налетел на фигуру рыцаря, стоявшую за шёлковыми шнурами в углу зала. Фигура с грохотом рассыпалась на составляющие её доспехи, Торк, не удержавшись на ногах, упал, и вдруг, застонав, затих. Эвальд приблизился к нему. Из груди негоцианта торчал окровавленный клинок, — Торк упал точно на меч, который держал рыцарь.
— Смерть тебе, — злобно прохрипел Торк, увидев подошедшего принца. — Смерть будет ждать тебя за каждым углом, я всегда буду за твоей спиной!
Дух Торка излетел из тела, и его взгляд остекленел. Принц, потрясённый, стоял рядом.
— Мы всё видели, — сказал Барни. — Вы неповинны в гибели вашего друга, ведь вы защищались, и не хотели его смерти. Но почему он вдруг так повёл себя? Он тайно ненавидел вас, или это было внезапное помешательство?
— Скорее всего, нет. Я предполагаю, что его сознанием овладел сам Гилморг. Вы слышали последние слова Торка? Он не мог сказать мне такое, ведь незадолго до этого я спас его от ужасной смерти. Скорее всего, Гилморг говорил со мной его устами.
Произнесённое принцем имя Повелителя повергло хозяина в ужас, это было видно по тому, как изменилось его лицо.
— Извините, господин принц, — сказал Барни, — мы очень уважаем вас, но всё-таки просим скорее покинуть наш дом, так как очень страшимся ярости Повелителя. Вы сильный человек, и можете вести с ним войну, но, прошу, не делайте нас вашими заложниками. Мы маленькие люди, и мы не можем бороться с великими.
— Вы правы, — ответил принц, — я не должен подвергать вас опасности. Я уйду. Дозвольте мне остаться хотя бы до утра, мне нужно похоронить моего друга.
Торка похоронили на следующий день. Священник наскоро прочёл над ним молитвы, и могилку засыпали землёй. Сверху над холмиком водрузили камень, на котором местный мастер вырезал надпись: «Торк Торквенссон, вольный негоциант».
Настроение у принца было отвратительное.
«Эх, бедняга, вот и исполнилось мрачное пророчество волгардского духа, — думал он. — Бедный Торк, не под счастливой звездой родился ты. Едва избежав смерти на костре, ты нашёл здесь бесславный конец».
Гилморг нанёс ответный удар, и несчастный негоциант стал его жертвой. Это был обычный стиль действий чёрного мага, — коварный удар в спину исподтишка. Ещё одно преступление злобного колдуна, за которое он должен ответить перед миром. За все его злодеяния мало было просто убить Гилморга, он достоин был тысячекратного предания смерти, чтобы испытать страдания тысяч жертв, отправленных им на тот свет. Когда же свершится над ним кара небес?
В мрачном расположении духа Эвальд покинул город и совершил магическое перемещение на юго-запад, в направлении Ренегсберга. Он оказался на дороге, которая вилась между зелёными холмами. Лиственные леса перемежались здесь с долинами, поросшими высокими травами. Ярко светило солнце, и щебетали утренние птицы. Невдалеке паслись тучные стада. Над лугами разносилась грустная мелодия. Она навевала безысходную печаль, и вполне соответствовала настроению принца. Эвальд увидел пастуха, сидевшего на нагретом солнцем камне. Он играл на свирели, и, казалось, не замечал ничего вокруг себя. Музыка его была столь горестна, что могла вызвать слёзы. Эвальд подъехал ближе, слез с коня, подошёл и сел на камень рядом с пастухом. Юноша перестал играть, и посмотрел на принца. В его глазах была грусть.
— Невесела песнь твоя, пастух, — сказал Эвальд. — Наверное, нам обоим есть о чём грустить. Только что я потерял друга, а друзей очень немного у меня на этом свете.