До границы леса оставалось несколько миль, когда Эвальд заметил стоявшего у дороги коня, покрытого попоной с рыцарскими гербами. Сам рыцарь, хозяин коня, неподвижно лежал рядом на земле. Он был уже мёртв. Принц подъехал, спешился, и, взглянув на посиневшее лицо умершего, понял, что тот был убит тем же магическим приёмом, которым был убит лорд Бельтран. Это был удар, действие которого принц испытал на себе в бою с Мортимером — неожиданный паралич мышц груди и плеч приводил к смерти от удушья. Дело рук чёрно-фиолетового мага, принц был уверен в этом. Убить человека при помощи чёрной магии — страшный грех, без надежды на прощение, но, похоже, неведомого злодея не волновало, что его душа после смерти отправится прямиком в ад. «Неизвестный колдун целенаправленно уничтожает рыцарей. Для чего он делает это? Пока это остаётся загадкой. Возможно, в Локкарде этот колдун помогал Мортимеру убивать рыцарей на хольмганге. А может быть, это он под видом старика-монаха подбросил записку старому Хьюго, чтобы заманить принца в ловушку? Если это так, то следует ждать новых напастей», — подумал Эвальд.
Принц завалил камнями тело погибшего рыцаря, расседлал и отпустил его коня. Затем он старательно выполнил все ритуалы, охраняющие от магических атак, и двинулся дальше. Дорога вела через лес. Она петляла в чаще между огромных сосен и елей, поросших лишайником гигантских валунов. Тучи мелких кровососущих насекомых вились над головой. Эвальд прочитал заклинание, оберегающее от комаров и мошки, после чего насекомые перестали досаждать ему и коню. Солнце начало клониться на закат. Необходимо было устраиваться на ночлег. Багровые лучи ещё освещали верхушки деревьев, но внизу, у подножия стволов больших сосен уже царила полная темнота. Принц выбрал маленькую поляну и развёл костёр. Он поужинал, завернулся в плащ, и заснул чутким тревожным сном, прислонившись к большому валуну. Верный конь дремал рядом, готовый разбудить хозяина в случае опасности. Принцу приснился необычный сон: он увидел Вирина, протягивавшего ему красивый серебряный перстень, покрытый руническими письменами. Эвальд спросил мага, зачем ему этот перстень, на что Вирин ответил:
Шумит тростник, взошла луна,
Предчувствий сумрачных полна.
И в чаще закричит сова,
И на ветру дрожит листва.
Вдали стихает ураган,
И бризом дышит океан.
Сон повторился несколько раз, но принц не смог понять его смысла. Возможно, Вирин пытался таким образом передать принцу какую-то важную информацию. Эвальд решил, приехав в Коппервуд, расспросить самого Вирина об этом сне, если только он как-то связан с ним. Иногда мы с удивлением узнаём, что снились кому-то, хотя даже не думали об этом человеке.
Весь следующий день прошёл в пути через лес. Дорога превратилась в узкую тропу, проходящую через болота и буреломы. В воздухе висело безмолвие, лишь изредка нарушаемое голосами лесных птиц. Когда настал вечер, принц решил сделать привал на ночь у подножия большой скалы, и уже развёл костёр, как вдруг конь тревожно заржал, почувствовав присутствие чужака. Из чащи леса появилась сгорбленная фигура в серых оборванных лохмотьях. Человек ощупывал дорогу перед собой длинным посохом. «Слепой бродяга», — подумал Эвальд. Нищий старик, хромая, приблизился к костру и произнёс, глядя сквозь принца невидящим взглядом:
— Я чувствую, здесь огонь и тепло. Позвольте, добрые люди, погреться увечному. Я не обеспокою вас своим присутствием.
— Садись, добрый человек, — сказал принц. — я буду рад даже, если ты разделишь со мной трапезу. Хорошая встреча в пути — всегда радость.
— Вы очень добры, принц, — сказал бродяга.
— Ты знаешь, кто я! — удивился Эвальд, — значит, ты вовсе не так уж слеп.
— Ха-ха! — рассмеялся нищий, — я просто угадал. К сожалению, я не вижу ничего, кроме чёрной тьмы. Но я слышу, как позванивает на тебе кольчуга, значит, ты воин. И я заметил, что насекомые перестали донимать меня, когда я приблизился к тебе. Значит, ты — рыцарь из посвящённых. У тебя молодой голос, а звания посвящённого молодой рыцарь может удостоиться, если только он из очень знатного рода, и с детства постигает науку рыцарства под руководством великих наставников. Для короля ты ещё молод, следовательно, ты принц.
— Ты очень проницателен, — сказал принц. — Да, я принц Эвальд, наследник трона Сариолы.
Эвальд отрезал большой кусок хлеба и копчёного мяса и протянул нищему.
— Вот это по-королевски! — обрадовался тот, — твоим подданным будет хорошо, когда ты станешь их королём.