— Хочешь развлечься, раб? — спросила она. — У рабов тоже иногда водятся деньжата.
Эвальд покачал головой.
— А ты, кажется, новенький? Я раньше не видела тебя здесь. Ты с севера, судя по твоему лицу.
— Алай купил меня вчера на рынке, — ответил принц. В его голосе прозвучала нотка брезгливости, и девушка уловила её.
— И ты, раб, тоже презираешь меня! Если бы ты знал историю моей жизни, ты бы не судил меня так строго. Меня зовут Наргис, — начала она свой рассказ. — Я родилась далеко отсюда, за морем, в большой дружной семье, жившей на крестьянском хуторе, на юге Империи. Мой отец и братья работали в поле, а я смотрела за домом и маленькими детьми. Я была помолвлена с парнем из соседней деревни и должна была выйти за него замуж. Всё шло хорошо, и я радовалась жизни. Но однажды на наш хутор попросился переночевать проезжий рыцарь. Был он красив и статен. Он улыбался мне, говорил красивые речи, и я влюбилась в него с первого взгляда. Однажды вечером на заднем дворе он схватил меня в свои объятия, и его поцелуи обожгли меня жаркой волной. Разум говорил мне, что надо кричать и вырываться, но тело влекло меня, и зов плоти оказался сильнее. Я тут же забыла, что должна хранить свою честь, и уступила ему. Всю ночь мы предавались безумной страсти, а утром я с ужасом представила себе, как я покажусь на глаза своим близким. И он предложил мне бежать с ним. Он клялся мне в вечной любви, обещал жениться на мне, говорил, что мы будем жить в роскоши в его замке и властвовать в его поместьях. Говорил он, что я, бывшая крестьянка, буду сказочно богата, и дана мне будет власть вершить судьбы многих. И я, очарованная, ослеплённая любовью и сладкими словами, потеряв всякий рассудок, последовала за ним. Мы бежали из нашего хутора. Он носил меня на руках, и каждый день мы предавались сладким любовным утехам, и я действительно верила, что он любит меня и готов сделать своей женой. Но прошло несколько дней, и мой спутник становился всё более грустным. Наконец, он признался мне, что у него уже есть жена, и мы должны расстаться. Я была убита горем, как он мог так поступить со мной! Он оправдывался, что потерял голову от вспыхнувшей страсти, и не ведал, что он творит, но теперь наступило отрезвление. Он сел на коня, и уехал, оставив меня, убитую горем, на солнечной дороге. Я решила вернуться домой, но весть о моём грехе уже разнеслась по округе. Отец проклял меня и приказал убираться с глаз. Он сказал, что он не хочет, чтобы в спину ему шептали, что он воспитывает шлюх, учит дочерей греху, и единственное, что он может сделать для меня из отцовской любви, так это не убить меня тут же. Мать и братья не хотели заступиться за меня, и мне ничего не осталось, как уйти, куда глаза глядят. Но дурная молва следовала за мной, отовсюду я слышала брань, насмешки, непристойные предложения, и ни один человек не желал протянуть мне руку помощи. Я пошла к морю, и уговорила лодочника перевезти меня на другой берег, потому, что не могла выдержать этого гнёта презрения. Затем, через какое-то время, я оказалась здесь, в Оуш-Тигаринте, одна, без родни, без денег. Но как выжить одинокой девушке? И я была вынуждена заниматься моим постыдным занятием, чтобы не умереть с голоду. О, как я хотела бы бросить его, чтобы вернуться на родину и жить как прежде…
— Ты стала жертвой обстоятельств, — сказал принц, растроганный её рассказом. — Все мы когда- нибудь совершаем ошибки. Если бы я мог это сделать, я бы помог тебе.
— Наргис! — закричал пьяный офицер стражников, — Иди сюда! Пора работать, шлюха!
Наргис обернулась и испуганно посмотрела на него. Тот выполз из-за своего стола и схватил её за платье. Материя затрещала, и платье разорвалось. Наргис вскочила, прикрывая наготу обрывками ткани.
— Оставь её, тварь! — крикнул Эвальд, схватил офицера за кольчугу и бросил его в угол харчевни. Офицер упал, с грохотом опрокинув стол.
— Как ты смеешь, раб! — прорычал он. Острое чувство опасности заставило Эвальда нагнуться, и тотчас в стенку рядом с его головой вонзился кинжал, брошенный кем-то из-за спины принца. Стражники бросились на него, всё произошло очень быстро. Несколько человек нависли ему на руки, в тусклом свете блеснуло лезвие алебарды. Принц закрыл глаза, ожидая холода стали, входящего в его тело, и боли, раздирающей внутренности. «Вот и всё, жизнь окончена. Какая бесславная смерть», — мелькнула в голове мысль. Раздался резкий металлический звон, и ничего не произошло. Руки, державшие его, разжались. Эвальд открыл глаза и увидел рядом с собой статного воина с обнажённым мечом в руке, которым он только что отбил удар алебарды, направленный в грудь принцу. Воин был немолод, даже немного грузен. Одет он был в очень богатую одежду из чёрного бархата, расшитого золотыми нитями. Его лицо с тонкими щегольскими усами показалось принцу знакомым. Ах да, он же видел его вчера нарисованным на стене рыночной площади!