Открылась дверь, и вошёл сам хозяин дома. Эвальд приподнялся, но Эйнар кивнул принцу, чтобы тот не шевелился.
— Почему ты заботишься обо мне? — спросил принц, — Какое дело тебе, великому и богатому, до меня, безвестного раба?
— Сам не знаю, зачем я это делаю, — рассмеялся Эйнар, — ты же обещал рассказать мне новости из северных земель. Но только не сейчас, ты ещё очень слаб.
Эйнар отвернулся к окну и принялся насвистывать мелодию. Очень красивую и знакомую, известную Эвальду с детства.
— Это песня пастухов Сариолы!
— Да, — улыбнулся Эйнар, — это песня моей родины.
— Так ты из Сариолы! — чуть было не вскричал принц, но его голос прозвучал слабо и глухо.
— Да, — ответил Эйнар, — но почему это тебя так взволновало? Ты тоже оттуда?
— Нет, — соврал принц, — я с севера Империи. В нашем отряде наёмников было несколько человек из Сариолы, поэтому я и узнал эту мелодию.
Пока были неизвестны истинные намерения Эйнара, принц решил не говорить ему правды. До сих пор Эйнар был дружелюбно настроен к нему, но кто знает, вдруг за этим внешним дружелюбием кроется какой-нибудь недобрый расчёт?
— Да, я из Сариолы, — сказал Эйнар, — моей милой дорогой страны, где осталась моя семья и родные, куда уже много лет не могу я вернуться, хотя и хочу этого всем сердцем.
— Почему же ты не можешь вернуться?
— Дело в том, что я убил принца Сариолы.
— Как? — ошарашенно спросил Эвальд. Этот ответ ошеломил его, ведь он присутствовал тут, как живое опровержение слов Красавца. Наверное, Эйнар просто врёт, не зная, кто находится рядом с ним!
— Это было много лет назад, — начал рассказ Эйнар. — Я был молод и служил королю Харальду. Я был главным полководцем всех войск Сариолы, это под моим началом объединённое войско северных стран разгромило полчища варваров, пришедших из-за Стальных гор. Я занимал очень высокое положение при дворе, пока не произошёл этот нелепый трагический случай. В мои обязанности входило обучение принца воинскому искусству. Мы занимались фехтованием в оружейном зале, и принц, оступившись, упал на торчащее острие алебарды. Длинное лезвие пронзило его насквозь, и он умер через несколько минут.
Король Харальд не приказал казнить меня, памятуя мои заслуги, но повелел удалиться в вечное изгнание. Я скитался по миру, совершил много подвигов, возглавлял отряды наёмников, а теперь вот осел здесь, вдалеке от родины, в Алхиде.
— Граф Дендиллион, — произнёс Эвальд. Эйнар вздрогнул.
— Тебе известно моё настоящее имя? Конечно же, не вижу ничего удивительного, эту историю знают многие. Да, я граф Дендиллион, изгнанный из родных мест за моё преступление. Но как я хочу вернуться В Сариолу, увидеть моих детей, которые уже давно повзрослели, и мать-старушку, я знаю, она ещё жива! Я понимаю, что король Харальд не сможет принять человека, убившего, хоть и непреднамеренно, его сына. Но если бы позволил он мне вернуться и поселиться где-нибудь в глуши, где бы он не видел меня, где бы я не напоминал ему о его боли! Мне не нужны деньги и титулы, я не стремлюсь к положению при дворе. Лишь бы позволено мне было дышать воздухом родины, и быть похороненным рядом с моими предками.
Принцу показалось, что Эйнар прослезился.
— Ты вернёшься на родину, Дендиллион, и будешь прощён, — сказал Эвальд.
— Откуда ты это знаешь? — удивился граф.
— Ты невольно послужил причиной смерти одного принца Сариолы, но спас от рабства и смерти другого. Я младший брат погибшего принца.
— Эвальд? Ты — Эвальд? — Дендиллион поднял брови от удивления.
— Да, это я, — сказал Эвальд. — Мне было пять лет, когда случилось всё это. Твоё преступление давно забыто. И я буду молить отца о твоём возвращении.
— Ты — Эвальд! Не может быть! И я чуть было не убил тебя! — ошеломлённо проговорил Дендиллион. — Нет, это не может быть правдой!
Взволнованный, Эйнар засыпал его вопросами, касающимися Сариолы, королевского двора и замка, и принц легко отвечал на самые каверзные, пока граф не убедился, что перед ним действительно принц Сариолы. Наконец, сомнения его полностью рассеялись. Он упал на колени и, прослезившись, клялся в верности, и просил прощения за нанесённое Эвальду ранение.
Прошло две недели, и рана принца начала затягиваться. Эйнар заботился о нём, как о родном сыне. Он каждый день многие часы проводил у его постели, и не позволял даже слугам ухаживать за ним, всё делал сам. Они подолгу разговаривали о Сариоле, и эти разговоры, как бальзам, лились на истосковавшееся по родине сердце Эйнара. Принц тоже был очень рад встретить здесь, в далёкой чужой стране, надёжного друга. Он быстро шёл на поправку, и уже мог ходить, хотя и прихрамывал. Эвальд приказал графу хранить в тайне, кто он, чтобы слух о том, что принц Сариолы был в рабстве, не разнёсся по земле.