Синга медленно поднялась с земли, села в снег и заплакала, она больше никуда не спешила.
— Ты, чего, поднимайся, побежали дальше, — попытался Ядрей взбодрить девушку.
— Нет, поздно. Я осталась совсем одна.
— Что ты такое говоришь? А твои родичи?
— Они убили отца, а значит, скоро убьют и мать с сёстрами. Всё, ты свободен, можешь идти куда хочешь. Ты свободен и отмщён.
— Нет, Крохар говорил, что они не могут убить соплеменника, значит, все живы, поднимайся, пошли! — Прикрикнул на девушку парень.
— Посмотри туда, — Синга указала в сторону деревни, там над лесом поднимались дымы пожарищ. — Уже никого нет, в деревне правит Сигурд, он никого не пожалеет, он не наш. Тебе тоже нельзя возвращаться, Крохар больше тебя не защитит, скорее всего, он тоже мёртв.
— Нет, не может быть, хорошо Сигурд не чтит обычаев, но он один. А как другие люди?
— Другие просто подчиняться силе. Разве у тебя в племени не так? — Девушка спросила и осеклась, вспомнив, что племени Ядрея уже не существует, и виноват в этом её отец, — извини, я хотела сказать, было не так.
— Не извиняйся, в том нет твоей вины. Лучше поднимайся и пошли, может, ещё живы твои сёстры, и мы успеем их спасти.
— Что ты, безоружный, можешь сделать с Сигурдом, у которого меч.
— Я теперь не безоружный, — Ядрей показал Синге кинжал. — Этот кинжал мне подарил дед, прошлой весной, когда мне исполнилось пятнадцать. Его принёс ветер. Вставай и пошли! — Приказал парень девушке. Она посмотрела на него как то странно, но поднялась и они направились вновь в сторону деревни.
Крохар пропустил вперёд себя Вильгу с детьми, захлопнул двери кузни и наложил изнутри тяжёлый засов.
— Но долго нам здесь не продержаться, они могут поджечь кузню, и тогда мы сгорим заживо, — предупредил старик, — сейчас я быстро соберусь и мы выйдем через задний лаз, у меня там сделан специальный, они будут думать, что мы внутри, а мы тем временем сможем уйти в болота. Тропу, к дому колдуньи не знает ни кто.
— Но мы можем не дойти, — возразила женщина. — Солнце уже почти совсем скрылось, ночью начнётся буран. Мы сгинем в болотах.
— Ты хочешь, что бы тебя вместе с детьми сожгли здесь?
— Нет.
— Тогда собирай то, что я буду давать. И быстро, — прикрикнул кузнец на женщину.
Они собрались очень быстро, пожитков у старика было немного, в основном инструмент, который он не хотел оставлять, немного мяса, и совсем мало одежды. Всё уместилось в трёх заплечных мешках, самый тяжёлый он надел на себя, тот, что полегче отдал Вильге, а самый лёгкий вручил старшей дочери.
— Всё, пошли за мной.
— Но они могут пойти по нашим следам.
— Могут, но ты сама сказала, что скоро начнётся буран, пускай думают, что мы сгинули в болотах. Пошли.
Старик, женщина и три девочки пролезли через небольшой лаз в задней стене кузни, со стороны леса, и уже в сумерках скрылись в лесу, ни кем не замеченные. В деревне продолжалась паника.
Глава 10
Семён стоял над небольшим озером и смотрел на воду, пар клубился над спокойной водой, иногда складывался в причудливые фигуры, они некоторое время стояли неподвижно, потом начинали шевелиться и пропадали, вновь превращаясь просто в клубы пара, из которых возникали новые фигуры. Вот возникла большая наковальня, потом возле неё появились люди, вдруг это всё распалось на кусочки и из пара возникли хижины охваченные пламенем. А сейчас вновь человек возле наковальни поднимает меч.
На мгновение в воздухе появилась надпись, её сменила другая, третья, и вот уже меч пронзает одного за другим двух людей, причём он убивает одного, потом кто-то его перехватывает и убивает того, кто держал клинок перед этим. Семён не мог оторваться от картинок, создаваемых туманом, они были настолько реальны, и настолько чудовищны, что современному человеку совсем не понятны. Череда владельцев мечом менялась одна за другой, и всякий раз следующий хозяин клинка убивал предыдущего. Потом вдруг вновь возникла пожары, большие люди кидали в огонь живых детей.
У Семёна тёк холодный пот, от ужаса, увиденного им, но он как зачарованный стоял над озером. Картины менялись одна за другой, среди пожаров и череды убийств очень редко вновь появлялась наковальня, работающий возле неё человек и надписи. Всё, что разобрал Семён, так это то, что слова складывались в латинский текст, написанный готическими буквами, и обрамлённый в изящный узор. Так, что буквы с трудом читались, сливаясь с узором.
Узоры пропали и над озером возникли два всадника, они медленно ехали по лесу, отпустив поводья, потом прямо над ними туман сбежался и разлетелся сетью, накрыв всадников. Следом большие глаза, они смотрели на связанных вместе, спина к спине людей. Семёну даже показалось, что он видит блеск горящих угольков в глубине этих глаз. Сколько прошло времени, с тех пор как он пришёл к озеру, Трошин не знал, ему казалось, что простоял здесь уже целый день, а картинки всё не заканчивались, всё меняли одна другую. И вот он внезапно увидел себя, только одежда была непонятной, а рядом девушку, ту, что была во сне. Его рука выхватила из-за пояса кинжал и вонзила ей прямо в грудь. Семён не понимал, что значит эта картина, но ему стало очень больно, и ещё страшнее, дальше картины просто неслись одна за другой. И в каждой он тем или иным способом убивал, убивал всё ту же девушку, менялось всё, одежды, возраст, местность вокруг, способ убийства неизменным было только оружие, один и тот же кинжал. Последняя картина словно застыла, она уже не менялась, и туман просто ждал ветра, что бы развеять его. Напротив Семёна стоял он в своей обычной, рабочей одежде, держа в руках всё тот же кинжал, с которого капала кровь, а возле его ног лежала девушка.