И тут его посетило воспоминание: рукоять меча, выглядывающая из-за правого плеча человека, лежащего в яме!
Он потратил драгоценную минуту, чтобы сделать несколько глубоких вдохов, задерживая дыхание и медленно выпуская воздух, заставляя свой разум успокоиться, как учил его великий Дарам. После этого он осторожно ступил на площадку примерно в футе под краем ямы. Густая дымка обвилась вокруг его лодыжек, слегка холодя кожу. Тем не менее, субстанция не была похожа на воду и не казалась влажной.
В последний раз набрав полные легкие воздуха, Симон устремился вниз по лестнице, чувствуя, как дымка смыкается над его головой. Несмотря на темный цвет вещества, через которое он теперь продвигался, он мог видеть вокруг себя вполне ясно. Кожа его рук казалась более бледной, звук шагов – приглушенным, и Симон забеспокоился, сможет ли услышать приближение Гатака и его банды со дна ямы.
Потом он оказался на дне и приблизился к человеку, лежащему на вырубленном из камня возвышении. Разумеется, тот был мертв, Симон не мог заметить ни единого признака дыхания или другого движения. Возможно, дымка обладала мумифицирующими свойствами, потому что на теле не было следов разложения. Когда Симон подошел ближе, спокойствие его разума было потревожено невольным благоговейным страхом, покалывающим беспокойством. Обрамленное рыжими волосами и бородой лицо с грубоватыми, но не животными чертами, казалось, излучало достоинство и ум, но в то же время – беспощадность и железную волю. А сам мертвый воин хоть и был немногим выше обычного человека, казался при этом в три раза массивнее, и Симон с беспокойством представил себе, что произойдет, если эта могучая рука пошевелится.
Прогнав эту мысль, он ухватился за рукоять меча и потянул. Оружие с легкостью выскользнуло из ножен, несмотря на вес тела на них. Симон второпях отметил, что меч был старинной ковки, с небольшой гардой и широким, сужающимся к концу лезвием – но клинок блестел как лучшая персидская сталь. Оружие было таким большим, что Симону приходилось держать его обеими руками.
Не раздумывая над этими странностями, он вернулся к лестнице и поднялся наверх так быстро, как мог, стараясь, чтобы его сердце продолжало биться ровно. И все же когда Симон достиг края ямы, его легкие были готовы разорваться. Он рывком преодолел последние несколько ступеней, шумно выдохнул, как только его голова оказалась над поверхностью, и глубоко вдохнул свежий воздух. Тяжелая дымка вилась на уровне его плеч.
И тут же он услышал топот, проклятия и эхо бряцающего оружия. Бандиты спускались из верхней комнаты в зал! Симон присел так, что его лицо едва выглядывало над поверхностью дымки, и постарался дышать как можно тише. Выглянуть из ямы он не рискнул.
- Найдите эту собаку! – взревел Гатак. – Ему некуда деться.
- Здесь негде прятаться, - ответил мужской голос неподалеку от Симона. – Погоди… Тут ступени, прямо в эту яму. Площадка сразу за краем…
Над краем возникла бородатая физиономия с жесткими персидскими чертами, увенчанная стальным шлемом. Бандит только успел выпучить глаза от удивления, как Симон взмахнул мечом, аккуратно сняв его голову с плеч. Тело свалилось в яму следом за головой, из шейных артерий брызнули алые фонтанчики. Симон резко выпрямился и, рыча от злости, прыгнул в гущу противников. Яростно зазвенела сталь, раздались гневные и испуганные крики, и еще один бандит рухнул с проломленной тяжелым клинком головой.
Симон отчаянно уворачивался от дюжины клинков. Один разорвал на нем тунику и поцарапал бок, но в следующий момент он вырвался из круга врагов и развернулся спиной к стене, чтобы напасть вновь. Пока бандиты замешкались, он левой рукой выхватил из настенного держателя факел.
- Живьем! – проорал Гатак. – Взять живьем!
Бандиты двинулись вперед как один. Симон сделал отчаянный выпад, и кончик его тяжелого меча прошел сквозь кольца кольчуги ближайшего головореза, застряв между ребер. Тут же другой перс ударил его дубинкой по предплечью, отчего его рука онемела. Зарычав, Симон ткнул факелом тому в лицо, и бандит завывая отскочил назад, его борода была в огне. Но остальные неумолимо наступали, повалив в итоге Симона на землю ударами кулаков, дубинок и рукоятей мечей.
- Молодцы! – выкрикнул, приближаясь, главарь. – Держите его, по меньшей мере четверо. Не забывайте, что сказал Кшастра - ублюдок обучался в школе гладиаторов! Отлично – а теперь распластайте его.
Гатак вытащил из-за пояса кинжал и навис над Симоном, который тщетно пытался вырваться из рук шести бандитов, прижимавших его к каменному полу. Несколько секунд они смотрели друг на друга полными ненависти глазами.
- Ну что же, Симон из Гиттона, - пророкотал Гатак, облизывая толстые губы, - теперь из-за тебя мертвы уже десять моих людей. Но клянусь Ахриманом, ты не умрешь так же быстро! Для начала ты попробуешь на вкус собственные гонады.
Кончик кинжала медленно двинулся вниз. Как будто зачарованный, Симон не мог оторвать от него взгляда, поэтому едва отдавал себе отчет в том, что происходило вокруг. Бандит с обожженной бородой, упал на колени у края ямы, решив, что она наполнена водой. Взглянув вниз, он вскрикнул:
- Эй, Гатак, здесь кто-то…
Его голос внезапно оборвался, потому что громадная рука схватила его за горло и сдернула вниз. В следующее мгновение раздался новый вопль, сходивший на нет по мере того, как бандит летел вниз, затем звук оборвался глухим треском костей и грохотом металла – и в то же мгновение массивная фигура шагнула через край ямы и устремилась к ним, держа персидский меч в левой руке и кинжал в правой.
Гатак с рычанием обернулся, но тут же охнул и побледнел.
- Боги Ада! – взвизгнул он. – Это…
- А, Гатак. Вот так встреча.
Голос рыжеволосого воина был угрожающим рокотом, его лицо исказилось ухмылкой, полной ненависти. Но горящие голубые глаза… На мгновение Симон почувствовал прикосновение сверхъестественного ужаса. Никогда прежде не приходилось ему видеть столь ужасной ярости, какая исходила от взгляда Убийцы.
Убийцы, что вернулся из наполненной смертью бездны, жаждая крови.
- Я мог озолотить тебя и твоих головорезов, Гатак. Если бы ты не предал меня в руки ордена!
- Убейте его! – заорал главарь бандитов. – Вы все – убейте его!
Четверо из державших его воинов вскочили, чтобы присоединиться к Гатаку, двое оставшихся колебались, ослабив хватку. Симон ловко вывернулся, ударив одного из противников ребром ладони в горло и одновременно откатившись от второго. Первый бандит упал, задыхаясь, второй вытащил кинжал и кинулся в атаку. Симон откатился прочь, едва увернувшись от клинка, и в одно движение оказался на ногах в боевой стойке. Позади себя он слышал вопли и проклятия боровшихся и умиравших людей.
- Сдохни! – выкрикнул нападавший на Симона бандит и прыгнул на него.
И снова он едва увернулся от удара, прыгнул вперед и обхватил противника руками. Вдвоем они рухнули на пол. Симон обхватил рукой правое запястье перса, и несколько мгновений они балансировали на краю ямы. Почувствовав, как пальцы левой руки бандита вцепились ему в лицо, пытаясь отыскать глаза, Симон взревел, перехвалил его руку в захват и навалился всем своим весом. Бандит пронзительно завопил, почувствовав, как его локоть хрустнул и вывернулся в противоположную сторону. Симон торопливо отпрянул и толкнул противника обеими ногами, отправив его за край наполненной дымкой ямы.