Подойдя к стенду я изготовился к стрельбе, определив расстояние на глазок, всего метров сорок. Я расстрелял первый магазин на вскидку, второй от бедра.
- Ни хрена себе, - выплывая из шока, сказал Андрей, - первый магазин семьдесят девять процентов, второй шестьдесят четыре. Я такого еще не видел.
- А Калашников? - спросил меня майор.
- Восемьдесят пять, на расстоянии до ста метров и шестьдесят пять процентов до ста сорока. Назвал я всплывшие в голове цифры.
- Быть не может! - не поверил Андрей.
- В какой кабинке мишень в ста метрах? - спросил я беря в руки АК-103 калибра 7,62.
- В третьей, - отозвался хозяин стрелкового рая.
Я быстро подошел к названому рубежу и в течении нескольких секунд расстрелял магазин.
- Восемьдесят четыре, - еле вымолвил офигефший от представления Андрей. - Парень, тебе здесь делать нечего.
- А мне тут нравится, - отозвался я.
- Дима, твоя очередь, - указывая на кабинки, сказал Виктор Петрович. - Программа та же. Только повторить не пытайся, не выйдет, стреляй как можешь.
Дальше я не совался, отошел к стене и присел, мысли в голове летали со скоростью километров триста в секунду и не давали ухватить себя за хвост. Откуда я все это знаю? Ведь я не помню, как учился или служил, не помню, чем занимался, а тут сходу показал прекрасный результат. Да майор был прав, это, как на велосипеде, сел и поехал. Остается узнать, кто я.
- Ты идешь? - тронув меня за плечо, спросил Дима.
- Иду, конечно, на сегодня все или еще что будет? - поднимаясь, спросил я.
- Нет, майор сказал отдыхать, а завтра с утра силовая, потом у меня тир, а у тебя свободное время. Делай, что хочешь.
Свободное время в лагере коротали просто, телевизор да карты, войдя в казарму я слегка опешил, я и не думал, что в лагере сейчас находится столько народу, пятеро крепких парней, сидя за столом, играют в дурака на сигареты, еще человек десять валяются на кроватях, кто читает, кто смотрит телевизор. Подойдя к своей койке, я обнаружил, что она занята небритым типом уголовной наружности.
- Прости, но ты занял мою кровать, - спокойно сказал я, бросая куртку на спинку и поворачиваясь к парню.
- А мне по х...ю, - не глядя на меня, отозвалась харя, уставившись в телевизор.
Я, обернувшись, взглянул на Димку.
- Похоже, очередной Никита, - констатировал я понятный только Димке факт.
- Идиот, - подтвердил он, направляясь к своей койке.
- Вот что, давай уматывай с моей кровати, - повернувшись к хаму, сказал я.
- А то, что ты сделаешь, витязь? - презрительно посмотрев на меня, сказал парень. - Своих позовешь, так вас здесь всего двое, короче, сиди, не выпендривайся, и может я забуду, твое непочтение к «Легионеру». Ну, а если надумаешь качать права, то тебе будет больно.
- Прости, - вежливо сказал я, - а делать больно будешь только ты или все ваши легионеры? - Краем глаза я заметил, как напряглись парни с нашивками «Легион», а Димка отошел к стене, чтобы со спины не достали.
- Да я тебя пополам сломаю! - зарычала харя, вскакивая с кровати и вставая в боевую стойку. Его дружки тоже повскакивали со своих мест, но пока никаких активных действий не предпринимали.
«Кикбоксер», - оценил я своего противника. Не говоря не слова «харя», как я его окрестил для себя, пошла в атаку, активно работая руками и ногами, насколько ему позволяло пространство казармы, заставленное койками, тумбочками и прочей мебелью. Он был достаточно сильным бойцом, но его захлестнул гнев, а в бою он плохой советчик. Дважды пропустив, удар я оказывался на полу, а у «хари» было разбиты губы, сломан нос и рассечена бровь. И тут на нас навалились, моего противника скрутили дружки, меня же, рвущегося в бой, оттащил Димка.
- Хватит, - заорал Димка мне прямо в ухо.
Я остановился, опустив руки, враждебно глядя на легионеров. Старший из них с нашивками сержанта подошел ко мне.
- Добро пожаловать в нашу компанию, витязь, - довольно дружелюбно сказал он.
- А я и не напрашивался, - довольно грубо ответил я, возвращая в вертикальное положение опрокинутую тумбочку.
- Да ладно тебе, ну повздорил с Темкой, подумаешь, до боя с тобой он считался непобедимым, а вы почти на равных дрались. Он у нас буйный, в детстве мама не научила хорошим манерам, вот и нарывается постоянно. А то, что сразу не прекратили, так от интереса, как бы это сказать - профессиональное соперничество. Ну так что, мир?
- Да ладно, чего уж там, - улыбнувшись и крепко пожав протянутую руку, отозвался я.