- Конечно, - кивнул я, - кто меня шандарахнул по голове, а также кто привез сюда?
- Кто вас сюда направил, мне неизвестно, а привезла вас «скорая», которую вызвал наряд милиции.
- Понятно, - кивнул я, - а откуда меня привезли?
- Вас нашли на проспекте Ленина, двенадцать. Личность вашу установить так и не удалось, насколько мне известно, о вашем исчезновении так никто и не заявил.
- Так, - протянул я, - значит, меня здесь никто не навещал.
Врач в знак согласия кивнул:
- Вы правы, за все девять лет вас действительно никто не навещал. Но в этом нет ничего странного, после всего, что случилось, ну, я про вирус гриппа и гражданскую войну, очень многие люди остались одни, поскольку родственники либо погибли, либо пропали без вести. Может, вы из другого города?
- Нет, я родился во Владимире, это точно. У меня еще несколько вопросов.
- Ну, если есть, задавайте? - сказал доктор, продолжая рассматривать меня.
- Вопрос первый: вернется ли моя память? Вопрос второй - что будет после того, как я выйду из больницы?
- Насчет памяти, все очень сложно, это штука хитрая - то есть, то нет, но я могу с уверенностью процентов на семьдесят сказать, что она к вам вернется, но вот когда это случится, не знает никто. А что касается второго вопроса, то вскоре вам сделают новые документы на имя, которое вы себе сами выберете и предоставят жилплощадь, денег немного, но дадут, а если захотите, то и работу, а если нет, найдете сами.
- Понятно. Тогда вопросов больше нет.
Доктор поднялся и направился к выходу, в дверях он повернулся и абсолютно серьезно сказал:
- Знаете, вы самый интересный пациент, который у меня был. Клиническая смерть, кома, потеря памяти, а вы выглядите, будто и не было всего этого. После комы люди не то что ходить, двигаться не могут, а как я слышал, вы сами дошли до регистратуры, причем довольно бодренько. Такое ощущение, что вы эти девять лет и не лежали здесь, а так, на обследование пришли. - Кивнув на прощание, он прикрыл за собой дверь, оставляя меня наедине со своими мыслями.
- Вот как значит, - сказал я сам себе, - документы будут, имя будет то, которое я захочу, угол дадут, деньжат мальца подкинут. Да, Влас, а жизнь-то налаживается... Стоп, Влас, - так меня прозвали, вот только где и кто? Ну да ладно, придет время и это вспомню, а имя для документов у меня уже есть. Жаль, только фамилии нет, ну ничего и с этим разберусь.
Через неделю я вышел из больницы, имея на руках ключ от комнаты в одной из общаг, тысячу рублей (как мне сказали медсестры, хватит недели на три) и документы на имя Власа Комова.
Сделав два шага, я остановился, город был мне явно незнаком, хотя нет, город-то был тот же, вот только я его таким еще не видел. Там, где раньше был целый квартал, теперь руины, такое ощущение, что я вижу кадры из Ирака или Югославии после натовских бомбардировок. Больница «Автоприбора» стоит прямо на краю города, чуть дальше только блокпост, сложенный из больших бетонных блоков, окруженный колючей проволокой, рядом с ним закопан в землю танк Т-72, от него видно только башню. Под стеной стоит БТР, сидя на нем, курят крепкие парни в камуфляже. Играет магнитофон. По дорогам носятся открытые внедорожники с установленными в кузове пулеметами. Идя по городу, который был раньше тихим и мирным, я чувствовал себя как актер на съемках боевика «Безумный Макс».
Какой идиот выделил мне комнату, до которой нужно идти через весь город? Но делать нечего, взять ноги в руки и вперед. Напевая в голове хит девятилетний давности я интенсивно вертел головой, заново изучая вывески магазинов, людей, спешащих по своим делам, новые городские достопримечательности в виде сгоревших машин и следов от пуль на стенах домов.
- Ваши документы, - раздался справа требовательный голос.
Не делая резких движений я повернулся к двум крепким парням, держащим меня на прицеле своих короткоствольных автоматов.
- Ваши документы, - еще раз требовательно повторил высокий парень с каштановыми волосами и цепким взглядом.
- Конечно, - протягивая новенькую ксиву, сказал я.
Продолжая держать палец правой руки на курке девятимиллиметрового «Бизона», он принял документ и очень ловко развернул его одной рукой. Его напарник продолжал держать меня на мушке.
- Влас Комов, - прочитал первый и пристально посмотрел на меня, сравнивая оригинал с фотографией.
- Проживает на ул. Университетской, три, ком. 820. Где работаешь?
- Пока нигде, - отозвался я и, поймав удивленный взгляд, тут же пояснил, - только сегодня вышел из больницы, девять лет в коме провалялся.
- Ни хрена себе, - отозвался второй, отводя от меня ствол своего «бизона». - Витек, это похоже про него Стас рассказывал.
- Помню, было такое, - кивнул Витек. - Ты Стаса знаешь?
- Видел раз, нормальный парень, выпить дал. Он на звук моего падения прибежал, за секунду до этого я узнал, что провалялся в кровати девять лет.
- Все сходится, - сказал Витек, возвращая мне документы. - Ну и как тебе город?
- Честно, я любил тот, который видел до комы, а к этому, - мои глаза проводили «Ниву» с пулеметом на борту, - не привык еще.
- Ничего, - сказал второй, - Владимир - не самый плохой вариант, вот если бы в Рязанском княжестве очнулся, то я бы за твою жизнь и рубля бы не дал, попал бы в рабы и сгнил бы в какой-нибудь нарко-лаборатории, рассыпая героин или еще какую дрянь по пакетикам. Или выкинули в клетку гладиатором. Кстати, меня Серегой звать, а это Витек.
- Влас, - еще раз представился я.
- Слушай, - оглядев опустевшую улицу, сказал Витек, - давай-ка мы тебя проводим, а то комендантский час скоро, еще прицепятся. Нам все равно с тобой в одну сторону.
- Не возражаю, - улыбнувшись, согласился я, - тем более я пока плохо представляю себе окружающую обстановку.
- Заметно, - сказал Серега, - а то вышел бы с утра, а не к вечеру или в больнице так фигово?
- Да нет, нормально, - отозвался я, стараясь шагать со скоростью моих новых знакомых, - Просто я там девять лет провел, пусть и не помню, а все равно тошно.
Так, разговаривая, мы неторопливо шли к бывшей общаге ВГПУ. Иногда в отдалении слышались выстрелы, я, непривыкший к такому, постоянно вздрагивал, мои спутники реагировали на них совершенно спокойно.
- Ребят, а как в городе с работой?
- Работы много, - ответил Виктор, а потом после небольшой паузы иронично добавил, - хорошей мало.
- А какая хорошая? - спросил я.
- Ну, в дружинниках хорошо, - и он указал на свою нашивку со словом «Витязь», - на заводе здорово, но туда абы кого не берут, в торговле тоже все ниши заняты, еще в мастерских по ремонту машин неплохо платят. Вроде все, остальная считается не работой, а говном. Ты чего умеешь делать? Чем занимался до комы?
- Не помню, - осознавая невеселую перспективу, грустно ответил я.
- Да, тяжело тебе придется, - сказал Серега, - даю бесплатный совет, завтра же иди на биржу труда и вставай на учет. На вопросы, чем занимался, отвечай всем. Скажи, что стрелять умеешь.
- Но я же не знаю, умею или нет.
- А это неважно, - заверил меня Виктор, - у нас вчера «Нива» с тремя ребятами подорвалась на фугасе, так что в отряде есть две вакансии, завтра капитан поедет на биржу, людей подбирать. Я с ним обычно езжу, как охранник, так что если будешь там к десяти утра, я на тебя укажу. Скажу, что годишься.
- Виктор, спасибо, конечно, но что будет, если я тебя подведу? Окажется, что и стрелять не умею и вообще к службе негоден.
- Таких не бывает, - хитро сказал Серега, - он меня подобрал, когда я электрику чинил, и ничего, неделя в тренировочном лагере, куда всех новичков отправляют - солдат готов. А ты парень крепкий, справишься. Да и не так сложно это.
- Спасибо вам, - сказал я, понимая, что жизнь потихоньку налаживается, - завтра в девять буду на бирже, как штык.
- Вот и ладно, - сказал Виктор. - За это с тебя бутылка и мы в расчете. К тому же будет у нас в отряде своя знаменитость. Шутка ли, девять лет в коме и абсолютно здоров.
- А откуда ты знаешь? - удивился я. - Ведь сам только вчера анализы увидел.