– Нет.
– Те женщины назвали меня терас. – В ее устах это слово режет, как нож. Оно означает «знамение» или «чудо», как радуга, появляющаяся над тучами, а еще «чудовище», как горгона – существо со змеями вместо волос. – В гимнасии тоже так говорят.
Клитемнестра злится.
– Почему? С чего им так говорить?
Елена оборачивается. Ее щеки пылают, а глаза полны слез. Клитемнестре больно видеть на лице сестры такую печаль.
– Они думают, что Тиндарей мне не отец. Что я родилась после того, как Зевс силой овладел Ледой. Они в это верят, но не говорят мне этого в лицо.
Клитемнестра делает глубокий вдох.
– Давай вернемся в лавку. – Ее брат прав: некоторым нужно преподать урок.
– Я думала, ты спешишь увидеть Тантала, – отвечает Елена, голос ее полон горечи.
Она разворачивается и устремляется по мощеной улице обратно ко дворцу. Клитемнестра остается стоять посреди площади под слепящим солнцем, сжимая в руках материнский хитон. Как бы ей хотелось, чтобы этот свет опалил ее, чтобы Елена увидела, как ей больно.
В полупустых конюшнях Тантал кормит бурого жеребца. Клитемнестра подходит к нему медленно, словно и не носилась весь день сломя голову. Завидев ее, он дает коню последнюю охапку сена и поворачивается к ней.
– Я слышал, тебя недавно ранили в состязании, – говорит он.
– Ничего страшного. Подвернула лодыжку.
У него ярко-голубые глаза, похожие на самоцветы, каждый раз преломляющие свет под новым углом, но они кажутся спокойными, как прозрачно-чистая вода у речного берега: не глубокая, не внушающая страха.
– Ты сражаешься? – спрашивает она.
– Да, но не так, как вы. Мы используем оружие.
– А как быть, если на тебя нападают, а при тебе нет оружия?
Тантал смеется.
– Рядом есть стража.
– Сейчас стражи нет.
Он с улыбкой разводит руками:
– Сразись со мной, если хочешь. Тогда посмотрим, заслужили ли мы, варвары, имя, которое вы нам дали. – В его голосе нет ни злости, ни пренебрежения. – Но, боюсь, что не подхожу тебе в соперники.
Она удивлена. Она не знает ни одного мужчину, который сказал бы такие слова.
– Может, тогда нам стоит сразиться с оружием?
Тантал делает шаг вперед, второй, третий.
– О, я уверен, что и в таком случае ты окажешься сильнее. Я слышал, ты всегда сражаешься только ради победы.
– А ты нет?
Теперь он стоит совсем близко, ей видны мелкие морщинки вокруг его глаз.
– Мне никогда не приходилось сражаться, чтобы что-то получить. В этом мое проклятье и моя слабость.
И снова удивление. Знакомые Клитемнестре мужи не говорят о своих слабостях. Она обдумывает его слова. Подобную жизнь сложно себе представить.
– Но я вижу, что с тобой всё должно быть иначе, – добавляет Тантал. – Так что я буду пытаться снова и снова, если ты мне позволишь.
– А если нет?
– Тогда я вернусь обратно в Меонию и узнаю, как мучительно жить, не имея того, чего желаешь.
– Это пойдет тебе на пользу.
– Я так не думаю.
Клитемнестра отклоняется назад, хотя ей очень хочется коснуться его лица. Она хочет пальцами ощутить его гладкую кожу, прижаться к нему всем телом. Но всё хорошее должно настояться, и она оставляет его ни с чем.
Они начинают каждый день ходить вместе к реке. Идут в гаснущем свете дня, когда земля под ногами еще хранит тепло. Пока они сидят, болтая ногами в воде, а камыш щекочет им спины, Тантал рассказывает истории о людях, которых он встречал, о землях, где бывал, о богах, которым поклонялся, и о мифах, которые любил. Он рассказывает ей о хеттах с их военными колесницами и богами гроз и бурь. Описывает Крит, его величественный дворец, где каждая стена изукрашена роскошными цветами и узорами, согретыми солнцем. Он рассказывает о первом правителе Меонии и его гордой дочери Ниобе, чьих семерых сыновей и дочерей убила Артемида.
– Ниоба никак не переставала плакать, – говорит он, – и боги превратили ее в камень. Но даже тогда по камню вечно бежала вода.
Он рассказывает ей о Колхиде, чудесной земле Ээта, сына солнца, и о заклятиях, которые он творит, чтобы устрашить свой народ.
– За него сражаются воины из пепла и драконы. А теперь у него есть дочь Медея. Говорят, она опасна. Говорят, что она колдунья, как и ее отец.
– Может, она не так уж и опасна, – замечает Клитемнестра.
– Может, – говорит Тантал, – но обычно, вырастая, дети становятся похожи на родителей.
– А кто твои родители?
Тантал рассказывает о правителях Меонии, отцах золотых и серебряных монет. Клитемнестра видит, что ему нравится рассказывать эти истории. Ей нет дела до мифов – она выросла рядом с отцом и братьями, которые смотрят на мир без всякой очарованности и иллюзий. Но Тантал – одаренный рассказчик, и поэтому она слушает.