Горгофона умерла через три часа, а Клитемнестра всё продолжала повторять про себя ее слова, упиваясь ими, как каплями меда, оставшимися на губах.
Теперь ее лодыжка пульсирует. Опираясь на бабушкину трость, Клитемнестра идет по залам и коридорам. Горящие факелы отбрасывают на стены тени, похожие на черные фигуры с амфор. Стиснув зубы от боли в ноге, она доходит до гинецея. Окна там небольшие, а стены расписаны яркими узорами. Клитемнестра подходит к купальням, где должна отдыхать Елена, и останавливается у дверей. Изнутри доносятся голоса, громкие и отчетливые.
– Я не стану ничего тебе рассказывать, – говорит Елена. – Это нечестно.
– Нечестно, что она вызвала тебя. Ты знаешь, что теперь будет. Если одна может тебя вызвать, вызовут и другие. – Это Полидевк. Голос ее брата резок, как лезвие топора. Елена молчит. Слышится плеск воды и нервные шаги Полидевка, туда-сюда, туда-сюда.
– Елена, расскажи мне. Или я спрошу Клитемнестру.
– Нет нужды, – говорит Клитемнестра, входя в купальню.
Елена лежит в расписной глиняной ванне: к ранам на руках приложены целебные травы, разбитое лицо покрыто синяками. Губы распухли, один глаз заплыл так, что голубая радужка похожа на проблеск ясного неба среди грозовых туч. Полидевк оборачивается. Он такой же худой, как Клитемнестра, но выше ростом, и кожа у него медового цвета. Ему двадцать, скоро он закончит тренироваться и отправится воевать.
– Елену вызвала Киниска, – говорит Клитемнестра. Полидевк меняется в лице и порывается уйти. Она хватает его за руку. – Но ты не будешь ничего делать. Я уже разобралась с этим.
Полидевк смотрит на ее ногу. В глазах его мелькает хорошо знакомый огонек: ее брат, точно искра, готов вспыхнуть в любую секунду.
– Не нужно было, – говорит он, стряхивая ее руку. – Теперь отец будет злиться.
– На меня, не на тебя, – говорит Клитемнестра. Она знает, как сильно брат не любит разочаровывать Тиндарея.
– Она защищала меня, – говорит Елена. – Киниска меня чуть не убила.
Полидевк стискивает кулаки. Елена его любимица, всегда ею была.
– У Клитемнестры не было выбора. – Она говорит медленно, превозмогая боль. Полидевк кивает, открывает рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого разворачивается и уходит, легко ступая по каменному полу. Елена закрывает глаза и откидывает голову на край ванны.
– Теперь я опозорена, – говорит она. Клитемнестра не может понять, плачет она или нет. В комнате царит полумрак, а в воздухе витает запах крови.
– Зато ты жива, – говорит Клитемнестра. Ни Тиндарей, ни любой другой спартанец не согласятся с тем, что жизнь с позором лучше славной смерти, но Клитемнестре всё равно. Она бы предпочла остаться в живых. Снискать славу можно и позже.
Она находит отца в мегароне, он разговаривает с Кастором и Ледой. Просторный зал красиво залит светом. Клитемнестра ковыляет к трону вдоль расписанной фресками стены. Рядом с ней бегут, охотятся и сражаются нарисованные фигуры, яркие, как утреннее солнце: перепуганный кабан, бешеные псы, герои с копьями и длинными развевающимися волосами, напоминающими океанские волны. Стаи гусей и лебедей летят над блестящими равнинами, а внизу скачут лошади.
Тиндарей сидит на своем троне у очага и держит в руках чашу, полную вина. Леда занимает место рядом с ним на стуле поменьше, укрытом шкурами ягнят. Кастор стоит, облокотившись на колонну в своей привычной расслабленной манере. Заметив Клитемнестру, он улыбается.
– Вечно ты находишь беды на свою голову, сестра, – говорит он. Его лицо уже заострилось, приобрело мужественные черты, как у Полидевка.
– Киниска скоро поправится, – говорит Тиндарей.
– Я рада, – отвечает Клитемнестра. Она представляет задорное выражение на лице брата, стоящего за ней: ничто не радует его сильнее, чем наблюдать за тем, как кому-то устраивают выволочку.
– Нам повезло, что она девочка, – продолжает Тиндарей. Клитемнестре это хорошо известно. Царские дети могут жечь дома, насиловать, воровать и убивать сколько пожелают. Но им запрещено причинять вред сыну другого знатного человека.
– Киниска оскорбила твою дочь, – говорит Клитемнестра.
Тиндарей раздраженно хмурится: «Это ты оскорбила Киниску. Ты лишила ее права на честный бой».