Это небольшое по размеру скульптурное произведение, так называемый плакальщик, происходит из гробницы Филиппа Смелого, герцога Бургундского (1342–1404). Известно, что скорбящие фигуры в количестве сорока одной формировали целую похоронную процессию в камне, будучи установленными вокруг надгробия умершего правителя. Они были созданы как памятник одному из наиболее важных покровителей искусства.
Плакальщики относятся к числу самых замечательных скульптур, которые были изготовлены во времена Средневековья, наглядно показывая высокую степень мастерства бургундских ремесленников. Своим видом они призваны выразить печаль и тоску по усопшему. В кливлендском музее находятся еще две подобные работы, каждая статуя неповторима. Французский ваятель наделил скорбящих индивидуальностью, присущими только им чертами лиц, выразительными вариациями эмоций и своеобразными жестами. В то же время, несмотря на такое разнообразие и различие в произведениях, очевидно, что фигуры происходят из одной серии и выполнены в единой стилистике.
Второе изваяние плакальщика изображает стройного мужчину, на его плечи наброшен плащ с капюшоном, окутывающий фигуру широкими, выразительно ниспадающими складками. На виду остались лишь скрещенные на груди руки, удивительно тонко моделированные. Капюшон частично закрывает лицо, на котором лежит печать глубокого горя, выраженного с предельной простотой и лаконизмом. Возможно, на создание этого произведения скульпторов вдохновил плакальщик, выполненный двумя французскими мастерами — Этьеном Бобийе и Полем Моссельманом и располагавшийся во дворцовой капелле, построенной как усыпальница для герцога Иоанна Беррийского в Бурже. Ныне он находится в Эрмитаже, в Петербурге. Как и многие другие надгробные скульптуры, плакальщики из гробницы Филиппа Смелого после разрушения усыпальницы рассеялись по миру, часть попала в частные коллекции, вторая отправилась в музейные фонды (как данные изваяния), а третья, вероятно, пропала совсем.
Страница с изображением инициала D — одно из лучших произведений миниатюрного искусства, исполненное на пергаменте, находящееся в коллекции кливлендского музея. Его автором является флорентийский художник-монах Лоренцо Монако (имя до пострига — Пьеро ди Джованни). Он оставил довольно большое и разнообразное наследие, в которое входили миниатюры (картины) в рукописях, алтарные образы и фрески, что, безусловно, говорит о востребованности мастера и высокой оценке его искусства у современников.
Инициал D представляет собой один из листов серии с портретами пророков, написанных Лоренцо для сборника гимнов, заказанного ему церковью Санта-Мария Нуова во Флоренции. Работа привлекает внимание ярким колоритом: мощному синему цвету аккомпанируют красный и оранжевый. «Горящий» золотой фон с включением декоративных элементов создает дополнительный эффект и свидетельствует о влиянии интернациональной готики. Предполагается, что Монако мог быть учителем художника-монаха эпохи Возрождения — фра Беато Анджелико.
Среди известных искусствоведов до сих пор ведутся ожесточенные дискуссии по поводу личности художника, исполнившего этот мужской портрет. Первое предположение связывало произведение с именем неаполитанского живописца Колантонио (работал между 1440–1460), а также с выдающимся фламандским мастером-миниатюристом Бартелами д'Эйком (1420–1470). Однако в настоящий момент картина с большей вероятностью приписывается провансальской школе.
«Мужской портрет» является весьма любопытным примером стилистических и колористических влияний Нидерландов и Южной Италии XV века на французских мастеров. Довольно продолжительное время он считался отдельным, обособленным произведением, но сотрудники кливлендского музея выдвинули другую гипотезу — изображение могло быть частью большого алтаря, а запечатленный мужчина является донатором.
Сиенский мастер Джованни ди Паоло — один из самых интересных и самобытных художников итальянского Возрождения. Его наследие было заново открыто лишь в XX веке, но оказало существенное влияние на сюрреалистов. Одновременно находясь в русле традиции и вписываясь в рамки искусства XV века, ди Паоло отличался от других живописцев причудливой фантазией, делавшей обычные сюжеты похожими на сказочные видения. Создавая свой собственный, узнаваемый изящный стиль он, однако, многое черпал из работ коллег, перерабатывая и переделывая увиденное.