– Ты обманул меня. – Лариса силилась пошевелить хотя бы рукой, но тело словно налилось свинцом.
– Крошка Паучок не обманывает. – Павлуша надул щеки и пустил Человека-паука в присядочку. – Паучок шалит.
– Хочешь… – Лариса попыталась проглотить слюну, но лишь надсадно кашлянула. – Верни… Верни меня в самолет, и я отмечу всех пассажиров. Хочешь? Хочешь я всем поставлю букву «Ж»? Прямо на лоб?
В ответ раздалось хихиканье.
– А Ромка-то наш скучает. – Павлуша скинул Человека-паука на колени Ларисы. Девушка всхлипнула, ощущая, как человеческая гусеница опускается все ниже и ниже, пока выпуклые черные глаза Романа не оказались на одном уровне с ее. Как раньше. Примерно три часа назад. Во время их поцелуя.
– Прошу…
– Осчастливишь Ромку? – Павлуша прижался к Ларисе, заискивающе заглядывая ей в лицо.
– Я всех отмечу, только отпусти… – Лариса издала тихий писк, когда по рваным краям – все что осталось от шеи Романа – потекла черная жижа. Вязкие капли тяжело шлепались на оголенные ноги девушки.
– Добро пожаловать в хранилище нечистот, – мурлыкнул Павлуша. – А ты будешь моей самой лучшей нечистотой.
А затем черные губы Романа впились в губы Ларисы. Девушка закрыла глаза и протестующе замычала, краем уха слыша хруст собственных разрываемых шейных позвонков.
Лариса всегда любила целоваться…
Конец