Черт!..
— Какова вероятность того, что они вернутся ко входу? — спрашиваю я у Беллы.
— Будь я на месте этого лысого, то точно бы оставила кого-нибудь сторожить главные ворота.
Да, я, пожалуй, тоже бы оставила кого-нибудь. Но был ли Вано так же умен и сообразителен, как мы? И знал ли он, куда мы направляемся?
Короткими перебежками, все время вздрагивая от шума запугивающих нас выстрелов, мы с Беллой все-таки добираемся до нужного нам места. Дорога, выложенная желтыми кирпичиками, и правда словно срисована со страниц детской книжки. Смешно то, что я не читала оригинальной сказки, довольствуясь пересказом соотечественника.
В детстве, скажу в свою защиту, я считала напечатанный на тонких листах текст ни чем иным, как переводом зарубежной сказки.
Каково же было мое потрясение, когда я узнала правду.
— Думаешь Маша и Сергей уже прошли здесь?
Я рассматриваю деревянную табличку, воткнутую в землю, на которой выцветшими, облезлыми буквами написано «Добро пожаловать в Изумрудный город».
— Ты бы стала их ждать? — спрашиваю я у Беллы. — Или бы пошла вперед?
Белла оглядывается. Спрятаться здесь было негде.
— Я бы пошла, — говорит она, делая шаг вперед.
И мы пошли.
Поначалу мы передвигаемся медленно, но потом ускоряемся, а вскоре и вовсе переходим на бег. Ощущение того, что позади нас кто-то есть, ни на секунду нас не оставляет. Может, конечно, это были Сергей и Маша, но они знают, куда нужно идти, поэтому смысла останавливаться и ждать их я не вижу. Если же Вано преследует нас, то нам тем более нельзя медлить и терять спасительные минуты.
— Эй! — звучит позади нас приглушенный оклик.
Мы с Беллой резко оборачиваемся.
Я сжимаю в кармане отданный мне Костей пистолет, но благо воспользоваться им время еще не наступило. К нам приближаются Сергей и Маша. Сергей поддерживает ее за локоть и в прямом смысле этого слова тащит за собой. Маша же уже окончательно выдохлась и лишь благодаря ему не падает, заплетаясь в собственных ногах.
— Ты не ранена? — спрашиваю я у Маши, заметив бледность на ее лице и стекавшие по ее вискам капли холодного пота. — Вас не заметили?
— Со мной все в порядке.
— Они прочесывают парк и скоро могут найти нас, — говорит Сергей. — Маша уже ели на ногах стоит. Да и я уже на пределе. Хотя признаваться в этом нелегко.
Охотно верю.
— Да что ж вы все языками чешите, а?
И правда. Беллино раздражение я прекрасно понимаю.
— Вы хотите, чтобы нас…
Белла не договаривает того, что хочет сказать. Ее глаза расширяются, на лице отчетливо читается испуг.
— Ни-и-на-а!
Вано нашел нас.
Сергей подхватывает Машу на руки, мы бежим. От эхом разносящихся выстрелов, я вжимаю голову в плечи. Может, нас и не хотят возвращать в лагерь. Может, нас разрешили пристрелить.
Я вновь стала чьей-то мишенью, но даже в этот раз, никто в меня не попал.
Вдруг я понимаю, что шаги позади меня затихли. Находясь в каком-то странном состоянии, я оборачиваюсь и вижу, что Сергей стоит на коленях, продолжая прижимать к себе Машу, чья рука безвольно опущена на дорожку из желтого кирпича.
Нет…
— Бежим!
Голос Беллы оглушает меня. Она хватает меня за запястье и тянет за собой.
— Давай же! Шевелись!
Перед моими глазами все плывет. Меня бросает то в жар, то в холод. Волосы прилипают к шее. Я горю изнутри, и мне хочется кричать так громко, чтобы все в этом чертовом городе меня услышали! И сбежались сюда.
— Нина!
— Бегите! — кричит Сергей. — Быстрее!
Выстрелы возвращаются.
Я бегу за Беллой, свернувшей с дороги и бежавшей сквозь деревья, по обычной земле.
Если я выберусь отсюда, и если у меня спросят: «Хочешь оказаться в такой ситуации, что кровь начнет закипать в жилах?», я без долгих раздумий отвечу «ни за что».
— Все должно было быть не так, — проговариваю я. — Не так…
Перед моими глазами застывают неподвижные фигуры Сергея и лежавшей в его руках Маши. Ее рука, безвольно опущенная к дорожке из желтого кирпича, окрашена в алый цвет.
Седьмые оковы — Призраки
Я прислоняюсь спиной к стволу дерева и несколько раз выдыхаю в сомкнутые в «лодочку» ладони. Мне отчего-то кажется, что так дышать я буду тише, и моего шумного дыхания никто не услышит. Кожа моментально вспотела от моего горячего дыхания, но меня саму пробивает легкий озноб. Я чувствую растекающийся внутри моего тела страх.
Белла усаживается на мокрую, склизкую землю у моих ног и так же пытается отдышаться. Она морщится каждый раз, как только ее бок пронзает тягучая боль, и мне вспоминается, как школьный физрук всегда ругал нас, старшеклассников, если после забега по стадиону мы сразу же останавливались и падали на траву, раскидывая руки по обе стороны от себя.
Якобы так мы делали только хуже, а не восстанавливались после длинных дистанций.
— Может, встанешь на ноги? — произношу я, после чего моментально посылаюсь средним пальцем восвояси. — Ну как знаешь…
Я опускаю взгляд на свои испачканные в грязи ботинки и задаюсь логичным, на первый взгляд, вопросом: а почему земля мокрая?
Дождя ведь не было.
Или все-таки был?
Я не могу ответить с уверенностью на собственный вопрос, поэтому просто смотрю наверх, где над моей головой нависает множество веток: толстых и тонких, коротких и длинных. Переплетаясь между собой, они создают своеобразную сетчатую паутину, делившую серое «небо» на множество квадратов и треугольников, сквозь которые просачивается яркий свет.
Я щурюсь, ощущая давление в глазах. Переведя взгляд на Беллу, я еще несколько секунд вижу перед собой мерцающие пятна, которые, все же, вскоре исчезают.
Белла держится за горло и делает судорожные, глубокие вдохи. На мгновенье мне хочется спросить у нее: «А не астматик ли ты часом?», но я сдерживаюсь. Даже если и астматик, то помочь ей во время приступа может лишь ингалятор, которого у меня с собой точно нет.
Зато, если что, у меня есть Костин пистолет.
Для достоверности я засовываю руку в карман и сжимаю черный металл онемевшими от страха пальцами. Я очень надеюсь на то, что мне не придется его использовать, потому что…я настоящая мазила. Смешно, да? Меня не волнует то, что могу кого-то подстрелить и ранить, я волнуюсь о том, что не попаду по своей двуногой мишени.
И смех и грех.
Мы убежали от Вано, но потеряли все свои ориентиры. Вокруг нас один только лес. Городского типа, правда, но все-таки лес. Я не вижу домов, не знаю, в какой стороне стена. И, что самое главное, я не знаю, с какой стороны Вано и его душегубы могут на нас напасть.
А подобное незнание чревато хорошо известными мне последствиями.
Я еще раз смотрю на «небо».
Все оттенки серого плывут над моей головой, вихрятся и кучкуются, казалось бы, в грозовые тучи. Конечно, я понимаю, что все это лишь картинка, проецируемая на панели, но чем дольше я смотрю на «небо», тем чаще ловлю себя на мысли о том, что что-то не так. Но не в «небе», нет. А во всем этом месте. Словно все эти дни меня дурили. Рассказывали сказки о том, о сем и дурили как ребенка.
А может, я просто становлюсь параноиком и не могу больше адекватно реагировать на происходящие вокруг меня события?
— Кх… Кх…
— Белла?
Нам нужно добраться до стены до того, как пойдет дождь и станет темно. Я хоть и отношусь еще к категории «молодежь», но в Клоаке темнота мне другом точно не была.
— Нужно бежать дальше, — говорю я Белле, наклонившись и дотронувшись до ее плеча. — Мы и так делаем крюк, пытаясь убежать от них.
— Я в курсе, — раздраженно выдыхает она, взъерошивая свои черные, уже давно спутавшиеся между собой волосы. — Ты хоть знаешь, куда нам нужно бежать?
— Если честно, то нет. Но нам нужно выйти на открытую местность, чтобы понять, где стена.
— Ага, а может нам еще прокричать «Эй, мы тут!» во все горло?
— Нет. Этого лучше не делать.
Я пытаюсь отшутиться, но шутка не удается.