НОЭЛЬ ХИЛЛИАРД
КЛОЧОК ЗЕМЛИ
РАССКАЗЫ
Эруа
Перевод Н. Ветошкиной
1
Маленький Эруа зарыл в грязь босые ноги и оперся о холодную чугунную ограду. Из пивной напротив доносился гул голосов и по временам взрывы смеха. Эруа смотрел, как в пивную входили посетители: лесорубы в коричневых кожаных куртках и темно-синих рабочих брюках; маорийцы в фуфайках — животы выпирали у них из-под поясов, подбитые гвоздями сапоги стучали о порог; худые прыщавые подростки, курившие сигареты и смачно ругавшиеся с таким развязным видом, словно они были здесь завсегдатаями, но он-то знал, что они только-только со школьной скамьи.
Возле пивной крутились и другие ребята из его школы, но с Эруа они не заговаривали. Они знали, почему ему приходится каждый вечер проводить у дверей пивной. Его обязанностью было следить за отцом, сумеет ли он пьяный добраться до дому, а если нет — бежать и искать такси. И даже когда отец бывал не слишком пьян, Эруа все равно приходилось помогать ему: мальчик шел впереди и расчищал путь в толпе, что собиралась возле кинотеатра и у витрины аптеки — поглазеть на выставленные там фотографии. Иногда ему приходилось тащить тяжелый пакет с бутылками, чтобы отец не уронил его и не разбил о тротуар. Это бывало уже не раз, и Эруа в таких случаях стоял и беспомощно смотрел, как пиво длинными коричневыми струйками стекает в канаву, как пузырится пена, переливаясь через осколки, и превращается в огромную губку, с виду похожую на растаявшую шоколадную конфету.
Эруа было противно стоять вот так возле пивной. Прохожие бросали на него какие-то странные, насмешливые взгляды. Некоторые даже здоровались с ним, хотя он никогда раньше этих людей не видел и не знал, откуда они. Иногда кто-нибудь вставал из-за столика, выходил из пивной и поручал ему сбегать в кафе за табаком. Это уже было лучше: денег, которые ему давали, обычно хватало и на мороженое. А то один раз какой-то пьяный дал ему полкроны и пытался уговорить его поехать с ним покататься на машине, но Эруа не согласился — ему не понравилось, как тот себя держал. Как-то пожилая дама дала ему яблоко, когда он поднял покупку, которую она обронила, сумел догнать ее в толпе и вернуть ей подобранный пакет.
Однажды вечером он, промерзший и голодный, зашел в пирожковую на углу, чтобы погреться возле теплых тарелок. Два прилично одетых парня прервали свою беседу и, оглядев Эруа с ног до головы, попытались заставить его разговориться.
— Что ты тут делаешь, сынок? Хочешь чего-нибудь поесть? Сколько тебе лет — восемь, девять?
Он им ничего не ответил, и они, наверное, решили, что он немой. Тогда один из них — рыжий, упитанный, самодовольный детина — сказал:
— Не пора ли тебе домой, к маме чай пить? — Вопрос этот на минуту поставил его в тупик — ведь он думал, что все знают.
— Моя мама умерла, — сказал он им.
Парни разинули рты, так что стали видны наполовину прожеванные пирожки. Вид у них был совсем ошарашенный, будто он их обругал.
Как бы ему хотелось, чтобы ребята из его класса не вертелись возле пивной. Они обычно ждали, чем все дело кончится, и на другой день в школе издевались над ним:
— Ну как сегодня твой пьяный старикашка себя чувствует?
— Его отец вчера вечером напился так, что еле на ногах стоял.
Эруа больше всего боялся, что об этом узнает учитель.
В пивной прозвонил звонок к закрытию, и посетители, шатаясь, стали выходить оттуда с бочонками, бутылями и пакетами в руках — некоторые грузили все это в свои машины. Нетвердо держась на ногах, они собирались группами возле входа и, сплевывая на тротуар, громко спорили о лошадиных статях. Большинство кличек было Эруа знакомо. Он так часто слышал, как отец обсуждал с приятелями достоинства лошадей, что мог даже сказать, какие из них скаковые, а какие рысистые.
— Пошли, сынок.
Это был его отец. Под мышкой он держал картонную коробку с полдюжиной бутылок. Его сопровождал какой-то приятель.
Протиснувшись сквозь толпу поздних покупателей, они пошли по переулку и свернули на свою улицу. Отец разговаривал с приятелем о каком-то событии, случившемся в этот день на заводе; речь их пересыпалась ругательствами.
— Я сказал Джонни напрямик, взял да и выложил: «Тоже мне делегат… я бы тебе сказал, кто ты такой…»
Эруа радовался, что сегодня ему не надо тащить тяжелый пакет. Они подошли к тому месту, где отец несколько дней назад уронил коробку с бутылками, и Эруа сошел с тротуара, чтобы не напороться босой ногой на осколки стекла.