Муту приехал на поезде. Он вышел из вагона с широким радушным жестом и приветливой улыбкой на лице. Но Кепа держался настороженно и сухо пожал ему руку, словно они никогда раньше не встречались.
— Черт возьми! А я-то думал, чего это ты решил жениться на пакеха! Теперь я понимаю! — Муту потянулся было, чтобы расцеловать Джоан, но она вздрогнула и отшатнулась.
— А как у вас, дети есть уже?
Джоан вскинула голову.
— Мне кажется, эта тема не подходит для того, чтобы обсуждать ее на вокзале.
Что-то в их поведении укололо Муту. Он пожал плечами и пошел в вагон за своим чемоданом. Джоан строго посмотрела на Кепу. Он знал, о чем она думала. Когда они поженились, она рассказала ему, о чем предупреждала ее мать. «Он, видимо, довольно приличный парень, но все же запомни, что, выходя замуж за маорийца, ты получаешь в придачу к мужу всю его родню. Так что не попадись!» Может, думала она, это только начало вторжения в их личную жизнь? Первая разведка, чтобы оценить обстановку?
Кепа сказал:
— Посмотрю, может, завтра мне удастся уговорить его отправиться к отцу.
— Было бы неплохо.
Они сели в машину. Кепа и Джоан впереди, Муту на заднем сиденье опекал свой чемодан.
— Машина, брат, у тебя шикарная, — восхищался Муту. — Хотел бы я иметь такую.
Кепа презрительно посматривал по сторонам.
— Я собираюсь обменять ее на последнюю модель, — сказал он.
— О! — Муту даже рот раскрыл от удивления. — Видно, дела у тебя идут отлично.
— Да, дела идут хорошо, — подтвердил Кепа.
Они проезжали по главной улице. Заметив ресторан, Муту сказал:
— Давай-ка остановимся да прихватим дюжину бутылочек, а? Херес Джоан любит?
— Лучше не надо, благодарю, — сказала Джоан. — Кепа не пьет.
— Я остановлюсь, а ты можешь купить себе, если хочешь, — сказал Кепа.
Муту пожал плечами.
— Не надо.
Кепа повел брата осматривать ферму. Муту кивал головой и внимательно все оглядывал, вид у него был совсем ошеломленный. Не раз он подумывал о том, чтобы самому приобрести ферму, предпочтительно на общинной земле в долине Матити, но никогда у него не хватало денег и, кроме того, жил он в глуши и не имел возможности обстоятельно заняться этим вопросом. Планы его так никогда и не претворялись в жизнь. Кепа с гордостью указал ему на молодого человека, доившего корову.
— У меня есть работник, который помогает мне на ферме, — сказал он. — Плачу ему хорошее жалованье.
Муту с удивлением покачал головой.
— Да! Ничего не скажешь, дела у тебя идут прекрасно. К тому же, я вижу, он пакеха.
— Да, — гордо выпячивая грудь, сказал Кепа. — На меня работает пакеха.
Они уселись пить чай. На столе лежали накрахмаленные салфетки — этого Муту, кроме как в гостиницах, где он останавливался с бродячими футбольными командами, нигде больше не видел. Он вспоминал с тоской о беспорядке, который царил у него дома в Тураме: грязные запотевшие окна, в доме запахи кухни.
— Раз у вас есть на кого оставить ферму, почему бы вам не приехать погостить ко мне? — сказал он.
Джоан поморщилась.
— Это очень любезно с твоей стороны, Муту, — сказал Кепа. — Но сейчас мне трудно отлучиться с фермы. Прибывает новая партия скота.
Муту проговорил что-то по-маорийски.
Кепа с удивлением уставился на брата:
— Извини?
Муту засмеялся.
— Ты разве не понимаешь по-маорийски?
— Отец никогда нас не учил. Ты ведь знаешь.
— Знаю. Но я изучил наш язык, живя в лесу. Пришлось! Когда работаешь среди маорийцев, нужно понимать, что они говорят, вот и приходится изучать. Ведь всякое может случиться. Ну, например, дерево начнет падать, они крикнут тебе на языке маори, чтобы ты посторонился, значит, нужно понимать их, а то тут тебе и крышка.
Он ухмыльнулся и положил локти на стол.
— Как-то раз пошел я на скачки. Смотрю я на программку и не знаю, на какую лошадь поставить, не могу решить. И тут подходит ко мне один маориец, хлопает меня по руке, подмигивает и говорит: «Текау ма рима!» Никогда я раньше этого парня не видел и думаю себе: «Это хороший совет». И вот я смотрю на программку, ищу лошадь под кличкой Текау. Ничего подобного там нет. И Римы тоже нет. Тогда я решаю, что это жокея, видно, так звать, и ищу жокея, по имени Текау Ма Рима. Ничего похожего. Тогда я думаю, может, это масть лошади или цвет камзола жокея. В конце концов я решил, что это, должно быть, номер. И тут я начал разыскивать какого-нибудь маорийца, чтобы он сказал мне, что такое «текау ма рима». И вот я нахожу одного, и он говорит мне: «Пятнадцатый! У него есть шанс выиграть». Тут я кидаюсь к тотализатору, чтобы сделать ставку, но слишком поздно, на этот заезд ставок больше не принимают. И вот я смотрю на скачки. И пятнадцатый номер приходит первым. И знаете, сколько за него выдают? Тринадцать фунтов! Тут я решил про себя: нет, уж больше я не попадусь! Нужно знать свой язык, иначе я каждый раз буду терять на этом деньги.