Изгородь приблизилась к берегу реки и, пройдя некоторое расстояние вдоль него, повернула обратно, к тому месту, откуда они начали ее ставить. Однажды во время работы Фил увидел, что его друг внезапно плашмя упал на землю и сунул голову в яму, вырытую для столба. Фил отбросил молоток и подбежал к Биллу.
— Что с тобой, старина?
— Я уверен, что видел большой самородок золота. — Рискуя вывихнуть шею, Билл повернул голову и снизу взглянул на приятеля.
Тяжело переводя дух, Фил присел на корточки.
— И, кажется, вообразил, что он с ногами или на колесиках. Ты что, боялся, как бы он не сбежал от тебя?
Смеясь, Билл поднялся, стряхивая пыль со штанов.
— В этих местах золотишко водится, — сказал он. — Я ведь как-то работал тут недалеко, на ферме, только, пожалуй, ближе к Марчисону, а потом некоторое время бродил вдоль реки вверх по течению. Иногда, знаешь, совсем неплохо получалось. Чаще всего рассыпное золото, крупных самородков почти не попадалось. Правда, один или два я видел. Тут ни за что не угадаешь, когда тебе повезет… Как ты смотришь, — что, если пораньше перекусить?
Они разожгли костер и вскипятили чай. Билл рассказывал о знакомых старателях, о том, как они перебивались с хлеба на воду в надежде наткнуться когда-нибудь на золото.
Фил поинтересовался, как будет с уплатой подоходного налога. Деньги, ответил Билл, переведет за них сам Эрни еще до того, как они увидят свое жалованье.
— И тут уж не приходится обижаться на Эрни, тут нет его вины, — объяснил он. — Все проклятое правительство! Маленьким людям, вроде нас с тобой, никогда от этого не избавиться. Только богатым все сходит с рук. Они ремонтируют и красят свои дома, заставляют других выполнять разные свои прихоти, а расходы проводят по книгам своих фирм — или как там называются такие махинации — и увиливают от уплаты налогов. Подлецы!
— Что верно, то верно, — кивнул Фил. — Где уж рабочему человеку рассчитывать на справедливость.
— Бог мой, ну и пустозвон же ты, Бэрке! — воскликнул Билл. — Сколько еще ты будешь рассиживать и болтать? Скоро уже стемнеет, а у нас еще работы по горло.
Фил снова взялся за лопату и еще долго слышал, как Билл, размахивая руками и чертыхаясь, составлял собственный проект закона о налогах.
За работой Билл постоянно разговаривал сам с собой. Сначала он излагал аргументы одной стороны, затем начинал отвечать на них; иногда дебаты принимали особенно бурный характер, он швырял молот и принимал такой вид, словно собирался с кулаками наброситься на своего оппонента.
Однажды Фил спустился с горы за новым запасом скоб и застал Билла в разгаре очередного, проходившего с переменным успехом спора с самим собой. Послушав некоторое время, он спросил:
— Ты обсуждаешь какие-нибудь личные дела или присутствие посторонних разрешается?
Сконфуженный Билл повернулся к нему.
— Валяй, иди сюда, — сказал он. — Я тут размышлял о новой работенке — о запруде на реке. Пожалуй, я посоветую Эрни немного спрямить берег там, где река делает крутой поворот, тогда во время половодья течение не будет таким сильным. Нужна только пара лошадей — притащить несколько толстых бревен, а больше ничего и не надо. Я как раз втолковывал ему, как бы я поступил, если бы взялся за работу.
— Да, но Эрни-то здесь нет.
Билл рассердился:
— Нет, так будет, верно? Не грех заранее поворочать мозгами. Вообще если бы люди почаще сначала ворочали мозгами, а уж потом раскрывали рот, порядка в мире было бы куда больше.
Билл владел секретом сохранять жар в своем самодельном очаге таким образом, что когда с наступлением темноты приятели возвращались в хижину, им оставалось только раздуть засыпанные пеплом угольки и подбросить на них несколько сухих поленьев. Дым больше оседал в самой хижине, чем выходил в трубу из керосиновых банок, и поэтому Фил несколько переделал ее, прикрепив проволокой к задней стене. Иногда огонь в очаге пылал, словно в горне. Случалось, что, вернувшись домой, они находили в питьевой воде головастиков: тлевшие в очаге угли давали достаточно тепла, и в воде созревала икра.
Подогрев воду для умыванья, Фил начинал готовить ужин — основательно они ели только раз в день, после работы, — а Билл тем временем просматривал утреннюю газету. Он любил читать вслух и комментировать отдельные места.
— Вот ворюги! Нет, ты только представь себе, а? — Или же: — Замечательно!.. Он им покажет!.. Молодчина!..
Однажды вечером Фил отправился на расположенную в полумиле ферму за молоком, яйцами и маслом.