СУЧЖОУ 25 МАЯ 2 ЧАСА 25 МИНУТ ПОПОЛУДНИ
Между Черченом и Чарклыком поезд подвергся нападению бандитской шайки знаменитого разбойника К и Цзана пассажиры отбили атаку сокро виги, а китайского императора спасены обеих сторон убитые и раненые атаман убит отважным монголом Фарускиаром директором Правления Великой Трансазиатской магистрали его подвиг заслуживает всеобщего восхищения
Двух часов на осмотр Сучжоу, разумеется, недостаточно.
До сих пор мы видели в Туркестане по два смежных города, старый и новый. В Китае же, как сообщает мне Пан Шао, многие города, например, Пекин, состоят из двух, трех и даже четырех городов, включенных один в другой.
Так и здесь: Тайчжоу — внешний город, а Сучжоу — внутренний. Больше всего поразило нас то, что оба они выглядят опустошенными. Повсюду следы пожарищ, полуразрушенные пагоды и дома, неубранные груды обломков. Эти печальные следы оставлены не временем, а войной. Сучжоу несколько раз переходил из рук в руки — то в город врывались мусульмане, то его обратно отбивали китайцы, и эта варварская борьба каждый раз заканчивалась разрушением зданий и беспощадным избиением жителей, без различия пола и возраста.
В Сучжоу есть одна достопримечательность, заслуживающая внимания туристов: как раз до этого места доходит Великая Китайская стена.
Спускаясь на юго-восток, к Ланьчжоу, знаменитая стена снова поднимается на северо-восток, огибая провинции Ганьсу, Шэньси и Чжили севернее Пекина. Но здесь она представляет собой лишь невысокий земляной вал с несколькими полуразрушенными башнями. Я пренебрег бы своими репортерскими обязанностями, если б не взглянул на конечный пункт этого гигантского сооружения, превосходящего своими масштабами все новейшие фортификационные работы.
— Есть ли какая-нибудь польза от Великой Китайской стены? — спросил меня майор Нольтиц.
— Не знаю, как для китайцев, но для политических ораторов, несомненно, и даже очень большая. Ведь они пользуются Китайской стеной как сравнением, особенно, когда обсуждаются торговые договоры. Не будь этой стены, что осталось бы от нашего законодательного красноречия?
ГЛАВА XXIII
Багровое небо с зеленовато-сернистым отливом еще с вечера предвещало непогоду. Сильно парило, атмосфера была насыщена электричеством. Наконец разразилась гроза — «вполне удавшаяся», по выражению первого комика, не преминувшего заметить, что ему никогда не приходилось видеть лучшего исполнения, если не считать сцены охоты во втором акте «Фрейшютца»[98].
И действительно, поезд несется навстречу ослепительным молниям, среди оглушительных раскатов грома, которые отзываются в горах непрерывным эхом. Несколько раз мне казалось, что нас поразит молния, но ее принимали на себя металлические рельсы. Становясь проводниками тока, они спасали вагоны от ударов. Какое это прекрасное и вместе с тем жуткое зрелище: огни, прорезающие пространство, которых не может затушить даже ливень! К бесконечным электрическим разрядам примешивались пронзительные свистки нашего локомотива, когда мы проходили мимо станций Шань-дань, Юнчан, Увэй, Гулан.
По милости этой бурной ночи мне удалось повидаться с Кинко, передать купленную в Сучжоу провизию и поболтать с ним несколько минут.
— Мы приедем в Пекин послезавтра, господин Бомбарнак?
— Да, Кинко, если ничего больше не стрясется.
— О! Я боюсь не опоздания. Меня пугает другое: ящик ведь не сразу доставят на улицу Ша-Хуа.
— Ничего, Кинко, мадемуазель Зинка Клорк, наверное, сама явится на вокзал.
— Нет, господин Бомбарнак, я просил ее этого не делать.
— Почему?
— Женщины ведь так впечатлительны. Она, конечно, захочет увидеть вагон, в котором меня привезли, начнет торопить с доставкой ящика и будет действовать так настойчиво, что невольно может выдать и себя и меня.
— Вы правы, Кинко.
— К тому же мы приедем в Пекин вечером, когда будет уже темно, и выдачу багажа отложат до следующего утра...
— Возможно,
— Так вот, господин Бомбарнак, если я не злоупотреблю вашей любезностью, то хочу допросить вас еще об одной маленькой услуге.
— О чем, Кинко0
— Не будете ли вы так добры проследить за отправкой ящика, чтобы не случилось неожиданностей.
— Хорошо, обещаю вам это. Черт возьми, ведь зеркала — хрупкий товар и требуют нежного обращения. Я прослежу за выгрузкой и, если хотите, буду сопровождать ящик до улицы Ша-Хуа.
98
«Фрейшютц» («Вольный стрелок») — знаменитая опера немецкого композитора Карла Марии Вебера.