Выбрать главу

Вот персонаж, как мне кажется, достойный внимания! Высокий, сухопарый, лет пятидесяти, если судить по бакенбардам цвета перца с солью, с мрачным видом и брезгливо-пренебрежительным выражением лица — таков этот джентльмен, в котором в равной степени уживается любовь ко всему английскому и презрение ко всему иноземному. Подобный тип часто бывает невыносим даже для соотечественников. По крайней мере, Диккенс, Теккерей и другие английские писатели не раз и весьма ядовито его высмеивали.

Стоило посмотреть, с каким надменным выражением он оглядывал из станционного буфета, куда зашел подкрепиться на дорогу, и железнодорожную платформу, и готовый к отправлению поезд, и служащих, и вагон, в котором успел уже занять место, положив на скамью саквояж! Не воплотилась ли в этом джентльмене традиционная английская спесь и зависть к великому делу, которое русский гений довел до столь благополучного завершения? Все это я узнаю позже, а пока что запишем его под номером 8.

В общем, интересных личностей мало или, вернее, их совсем нет. А жаль! Вот если бы, допустим, русский царь, с одной стороны, и Сын Неба, с другой, вздумали сесть в поезд, чтобы устроить официальную встречу на границе двух империй, сколько было бы шуму, какое поднялось бы ликование, какой благодарный материал появился бы для писем и телеграмм!

Но тут мысли мои переносятся к таинственному ящику. Разве нет оснований так его называть? Конечно, есть. Теперь остается только узнать, где он размещен, и попытаться найти способ добраться до него.

Багаж, который будет выгружен на туркестанском участке пути, находится в последнем вагоне, а отправляемый в Китай — в головном. Он открывается не с боков, как пассажирские, а сзади и спереди. Внутренний проход позволяет начальнику поезда в любое время пробраться через площадку с тамбуром к тендеру и локомотиву. Значит, с наступлением ночи я смогу проникнуть в багажный вагон.

Прогуливаясь по платформе, увидел, что таинственный ящик еще не загрузили. Дырочки для воздуха были просверлены в нем со всех сторон, а стенка разделена на две части таким образом, что одна половина заходила за другую. Значит, они могут раздвигаться, и узник имеет возможность покидать свою тюрьму хотя бы по ночам.

В эту минуту носильщики поднимают ящик, и я с удовлетворением убеждаюсь, что они следуют написанным на нем указаниям. Его с большими предосторожностями ставят в вагон, налево от входа, аккуратно прислоняют к стене, причем «верх» оказывается наверху, «низ» — внизу, а передняя выдвижная стенка — снаружи. Остается только узнать, где едет багажный контролер… К счастью, его место в заднем вагоне.

— Здесь этот хрупкий товар будет на месте, — говорит один из носильщиков, убедившись в том, что ящик установлен как следует.

— Да, тут ему ничего не сделается! — замечает другой. — И зеркала в целости и сохранности доедут до Пекина, если только поезд не сойдет с рельсов.

— Или если не будет столкновения составов. И так бывает.

Они правы, эти славные люди. Так бывало… и так еще будет.

Ко мне подходит американец, в последний раз окидывает инспекторским оком весь свой груз, состоящий из клыков, резцов и коренных зубов, и произносит при этом свое неизменное: «Wait a bit!»

— Знаете ли вы, господин Бомбарнак, — говорит он, — что до отхода поезда пассажиры смогут еще пообедать в «Царской» гостинице? Не составите ли компанию?

— Отчего же не составить.

Когда мы вошли в зал ресторана, все знакомые мне попутчики, кроме англичанина, были уже здесь. Этот, конечно, уже заранее решил признать русскую кухню хуже английской.

Господин Катерна ухаживал за своей женой, советуя ей возместить упущенное из-за морской болезни на борту «Астры». Он наливал ей вино и подкладывал лучшие куски.

— Как удачно, что мы не идем под тевтонским ветром, а то бы нам ничего не осталось.

Эта манера выражаться на морской лад заставила меня улыбнуться. Господин Катерна заметил это и слегка подмигнул мне, поведя плечом в сторону барона.

И в самом деле ветер благоприятствует им. Они получают блюда раньше барона Вейсшнитцердерфера.

Французская пара вряд ли относится к «сливкам общества», но они кажутся приятными людьми. Всегда, когда имеешь дело с соотечественниками, становишься не очень-то требовательным.

Обед закончился за десять минут до отправления. Прозвонил колокол, и все бросились к поезду.

Мысленно возношу к богу репортеров последнюю мольбу — не лишать меня приключений. К счастью, все знакомые пассажиры размещаются в вагоне первого класса. Это позволит мне не терять их из виду.