В вагоне-ресторане застаю всех на обычных местах. Сажусь рядом с майором Нольтицем, который внимательно наблюдает за сидящим на противоположном конце стола господином Фарускиаром и его компаньоном. Нас обоих очень занимает этот неприступный монгол. Интересно, кто он такой?
— А что, если бы это был…
— Кто же? — спрашивает майор.
— Атаман разбойничьей шайки… тот самый знаменитый Ки Цзан… — отвечаю я, и самому становится смешно от такой вздорной мысли.
— Шутъте, шутъте, господин Бомбарнак, только, прошу вас, не так громко!
— Однако согласитесь, майор, это была бы одна из интереснейших личностей, вполне достойная самого подробного интервью.
Продолжая болтать, мы с аппетитом поглощаем завтрак. Приготовлен он очень вкусно. В Ашхабаде и Душаке успели запастись свежими продуктами. Из напитков нам предложили чай, крымское вино и казанское пиво; из мясных блюд — бараньи котлеты и превосходные консервы; на десерт — сочную дыню, груши и отборный виноград.
После завтрака выхожу на заднюю площадку вагона-ресторана выкурить сигарету. Туда же является и господин Катерна, который, видимо, сам ищет случая со мной заговорить.
Его гладко выбритое лицо, привыкшее к фальшивым бакенбардам, усам; голова — к черным, рыжим, седым, лысым или косматым парикам, в зависимости от роли, — все выдает в нем комедианта, созданного для жизни на подмостках. Но при этом у него такой веселый взгляд, такая прямодушная манера держаться, что сразу узнаешь в нем славного, искреннего человека.
— Сударь, — обращается он ко мне, — неужели двое французов могут проехать вместе от Баку до Пекина, не познакомившись друг с другом?
— Сударь, когда я встречаю соотечественника…
— И вдобавок еще парижанина.
— Следовательно, дважды француза, — добавляю я, — то не мог бы себе простить, если бы не пожал ему руки. Итак, господин Катерна…
— Вы знаете мою фамилию?
— Равно, как и вы мою. Абсолютно в этом уверен.
— И правильно. Вы — господин Бомбарнак, корреспондент «XX века».
— И ваш покорный слуга.
— Тысяча благодарностей, господин Бомбарнак, даже десять тысяч, как говорят в Китае, куда мы едем с госпожой Катерна…
— Чтобы играть комические роли в шанхайском театре, основанном для французов.
— Так вы все знаете?
— На то я и репортер! Могу даже сказать, господин Катерна, основываясь на некоторых морских словечках из вашего лексикона, что раньше вы служили во флоте.
— Верно, господин репортер. Я бывший командир шлюпки адмирала Буасуди на борту «Грозного».
— В таком случае не понимаю, почему же моряк отправился в Китай не морем, а на поезде…
— Это действительно может показаться странным, господин Бомбарнак. Но дело в том, что мадам Катерна, бесспорно первая провинциальная опереточная актриса, лучшая исполнительница ролей субреток и травести, которой никакая другая «не срезала бы носа» — извините, это по старой флотской привычке, — не переносит морской качки. Когда я узнал о существовании Великой Трансазиатской магистрали, то сказал ей: «Успокойся, Каролина! Пусть тебя не тревожит обманчивая и коварная стихия! Мы проедем через Россию, Туркестан и Китай сухим путем». И как она обрадовалась, моя милочка, такая храбрая, такая преданная, такая… я не нахожу подходящего слова! — такая талантливая инженю[44], которая в случае надобности сыграла бы даже дуэнью[45], чтобы не оставить на мели директора театра! Артистка, настоящая артистка!
Господин Катерна говорил с увлечением. Он был, по выражению механиков, «под высоким давлением», и оставалось только выпустить из него пар. Если верить словам актера, они — идеальная пара: никогда не унывают, не теряются, всегда довольны своей участью, страстно влюблены в театр, особенно провинциальный, где госпожа Катерна играла в драмах, водевилях, комедиях, опереттах, комических операх и пантомимах. Они счастливы, когда представление начинается в пять часов вечера и заканчивается в час ночи. Супруги Катерна играют в театрах больших и малых городов, в залах мэрий, в деревенских амбарах, зачастую без подготовки, без декораций, без оркестра, иногда даже без зрителей. Словом, это настоящие комедианты, не всегда разборчивые на роли, готовые выступить в любом амплуа.
Господин Катерна был, вероятно, общим любимцем и балагуром на корабле. У него ловкие, как у фокусника, руки и гибкие ноги, как у канатного плясуна. Этот неунывающий парижанин умеет языком и губами имитировать все деревянные и медные инструменты и располагает к тому же самым разнообразным репертуаром старинных народных песенок, застольных куплетов, патриотических мелодий, кафешантанных монологов и скетчей. Он рассказывал мне обо всем этом с выразительными жестами, с неистощимым красноречием, шагая взад и вперед по площадке и покачиваясь на широко расставленных ногах со слегка обращенными внутрь ступнями ну, истый моряк, всегда в веселом и бодром настроении. В обществе такого жизнерадостного человека скука исключена!
45
Дуэнья — в Испании — пожилая женщина, хозяйка, госпожа. Здесь: амплуа комедийной актрисы.