Он осторожно нагнулся над разбухшим куском клона, дотянулся до тонкого жгута, занес высоко над головой нож и с силой опустил его вниз. Нож прошел сквозь ткань клона и вонзился в пол. Гарри выдернул его и увидел, что расчлененные куски вещества снова слились воедино, Гарри затравленно оглянулся.
Повсюду были видны большие лужи воды, ручьи бежали со столов для разделки продуктов. В двери появилось несколько посетителей. Увидев, что собой представляет кухня, они замерли в оцепенении.
Один из посетителей увидел в углу трясущегося от страха Гарри и направился к нему, переступая через жгуты клона.
— Назад, он сожрет вас, не подходите! — завопил Гарри.
Но посетитель не стал его слушать. Последний из жгутов клона коснулся его ноги, прилип и стал быстро всасывать в себя сперва ботинок, потом сквозь носок добрался до ступни. Мужчина высоко подпрыгнул, а когда увидел, что это ему не помогло, начал дико кричать.
Гарри снова двинулся из своего угла. Он обошел захваченного клоном человека и наклонился над жгутом, присосавшимся к его ноге. Гарри замахнулся ножом и рубанул им прямо по ткани клона. Но на этот раз, вместо того чтобы тут же выдернуть нож, Гарри сделал им движение в сто-рону, отделяя две разрубленные ударом части клона, — они легко разделились.
8 ЧАСОВ РОВНО
К восьми часам движение в городе усилилось. Основной поток транспорта доставлял из пригородов конторских слу-жащих, у которых не было времени позавтракать чашкой кофе с бубликом. Прибывшие один за другим дополнительные поезда и автобусы доставляли все новых пассажиров. Кафе, аптеки, кафетерии открывались, готовые принять обычный поток утренних посетителей, торопящихся получить свой завтрак. Продавцы газет отсчитывали мелочь. Городская детвора высыпала на улицы, чтобы возобновить прерванные накануне игры в похожих на загоны для скота дворах под грохот переполненных поездов воздушной железной дороги.
Марк Кеннистон, младший патолог городской больницы, вышел из мрачноватого подъезда своего дома, стараясь не запачкать белый костюм. Но еще до того, как на расположенной в трех кварталах от его дома пресвитерианской церкви часы пробили восемь раз, над строительными площадками, где процесс разрушения и созидания, казалось, происходил одновременно, уже висели густые клубы пыли.
Марк поежился, глядя на эти исчадия пыльного ада, и двинулся на работу за восемь кварталов от дома. Он старался осторожно ступать белыми ботинками, но видел, как пыль забивалась в их трещины. Марку Кеннистону было тридцать лет. Он был высок ростом и очень худ. Его каштановые волосы явно нуждались в услугах парикмахера.
Его серые глаза глубоко сидели под выступающими надбровными дугами, очертания рта были твердыми. Двигаясь на работу, он старался не думать о том, какие места могли бы ему достаться. Он мог бы последовать совету своего учителя в Нортвестерне, который уговаривал его пойти на научно-исследовательскую работу в области разработки биологических средств ведения войны по правительственным заказам или стать сотрудником одной из частных корпораций; в лабораториях которых велись подобные же исследования. Там хорошо платили, работа там создавала положение… Конечно, еще не поздно, говорил он себе, но другой голос в его душе тотчас выдал язвительный комментарий: «Все дело в том, что тебе нужны деньги. Но тебе необходим опыт, вот и поработай годика два в городской больнице».
Он нахмурился, наскочив на кучу мусора, и помрачнел, увидев, какой слой пыли осел на его когда-то белых туфлях. Марк направился позавтракать на площадь Эл. У входа в ресторан он купил газету, сел за столик, где всегда завтракал, и стал ждать, когда принесут кофе. В ресторане в это утро было шумно, на кухне, по-видимому, шла изрядная потасовка. Марк с раздражением посмотрел на дверь, ведущую во внутреннее помещение. Пятясь, появилась официантка Грэйси. Шум на кухне усилился, ему послышался голос Гарри, пробивающийся сквозь вопли и крики. Тогда он встал из-за стола.
Гарри Шварц обучал его поварским хитростям приготовления на скорую руку блюд, когда Марк впервые приехал в город, провалился на вступительных экзаменах, но был зачислен в университет с платой за один семестр. Гарри дал ему кушетку с бугристым матрасом и кормил, когда он тратил на книги деньги, предназначавшиеся на еду. И если уж Гарри повышает голос, то дело дрянь.
Грэйси остановилась, поднос она держала криво, лицо ее было пепельно-серым. Посетители начали покидать ресторан, а в углу мужчина торопливо набирал номер телефона.
Марк пересек зал, толкнул дверь и переступил порог.