— Жрать не хочу.
— И я не хочу. А придется.
Интенсивное движение и здоровый образ жизни и лишний кусок в горло не лезет. По тому, что дым хилый лишь над тремя домами, было понятно, что жизнь здесь едва теплится, а значит, лишних кусков нет.
Сели за стол. Девка принесла водку «Санкт-Петербург». Я был потрясен.
— Откуда это?
— У нас все привозное. Свое только мясо, картошка, чеснок. Даже зелень возят из Осетии. Если чеченец богат, он ничего не выращивает вообще. Все покупает. А богатыми у нас тут все стали. Кроме бедных, — грустно пошутил старик. — Потом, не мужское это дело — копаться в огороде, но опять же — кто теперь мужчина. А водки завозили всякой и много. На спирту левом дворцы построены. Теперь не возят спирт. А водка, может, и паленая. Попробуй, скажи.
— Вы старший за столом. Пробуйте первым, — ответил я не очень удачно.
— А у нас по правилам давно не живут. Ты же журналист? Так сказал Вячеслав. Значит, рискуй.
Я отвинтил крышечку. Этикетки нормальные, дата пробита где нужно. Я налил себе стопку и выпил. Настоящая.
— Ну как?
— Можно.
— Тогда по второй. Сразу.
— За что пьем? — уточнил Старков.
— За успех нашего безнадежного дела.
Водки у старика было достаточно. Питерская бутылка попала случайно, а карачаевской оказалось с избытком.
Мы ели мясо, потом плов.
— Там все, что нужно. Барбарис, травки… Такого нигде больше не поешь. В городе сколько плов стоит?
— В ресторане?
— В столовой.
— Столовых не стало. Кафе. Булки с котлетой. Блинчики, окорочка куриные.
— И ты это говно ешь? — спросил меня Бесур участливо.
— А как же быть? Еще пельмени. Много разных.
— В пачках?
— В пакетах.
— Машина делает?
— Есть и руками.
— И сколько стоит?
— Рублей двадцать, тридцать.
— А хлеб?
— Пять рублей.
— А сколько получаешь?
— Когда как. Ну, тыщи три в среднем.
— Долларов?
— Рублей.
— Ты, парень, дурачок. Зачем же ты работаешь?
— А на что ж я буду покупать пельмени?
— А ты не покупай. Может, ты еще на выборы ходишь?
— Хожу.
— И за кого голосуешь?
— За кого придется.
— Ты мне, Славка, демократа привел?
— Ты демократ? — строго спросил Старков.
— Обижаешь.
— Жена есть?
— Есть.
— И где она?
— В Чечне.
— Где? — изумился дед.
— В Чечне.
— Она корреспондент? Елена Масюк?
— Нет. Она в Грозном жила.
— А теперь где?
— Теперь в надежном месте.
— Где это?
— Мы ее выкрали недавно.
— Где?
— В Брагунах.
— В яме сидела?
— В яме, — ответил я, не задумываясь.
— Что за люди. Что за времена. Ну пойдем, Славка. И друга своего зови. Дурачок он, правда. Это хуже, чем демократ. Но поправимей.
То, за чем пришел Старков, находилось в доме, в пристройке. Бесур бросил к ногам Старкова моток шнура — выбирай.
Ледорубы, крючья, карабины, ботинки альпинистские, рюкзаки, бульонные кубики, сушеное мясо, сухой спирт, примус, керосин. Бесур весь список необходимых для работы в горах вещей держал в голове и мысленно ставил галочки. Обувь мы подбирали трепетно.
— Ты меня, Славка, на какое восхождение готовишь? — спросил я, запечалившись.
— Больших гор не будет. Будет много мелких. То взлет, то посадка. А потом большой взлет. И хачапури в Тбилиси. Хочешь в Тбилиси?
— А другого пути в Россию нет?
— Другой нам заказан. Опоздал я. Темп потерял. А так хорошо начал. Но отдохнем. Здоровья наберемся.
Мы провели в доме этом ночь, еще один день и еще полночи. Потом вышли. Пистолеты оставили у старика. Лишний вес и в горах бесполезный. Автомат и нож надежней… Старкову лучше знать.
Мы отошли от аула на северо-восток совсем немного и остановились.
— Всякая большая работа начинается с перекура.
То, что принес и забрал с собой Звездочет, было предметами первой необходимости. Теперь мы получили настоящее снаряжение. Старков лично перебрал сначала свой рюкзак, потом потребовал от меня сделать то же самое, так, чтобы все лежало как влитое, не кололо, не давило, не брякало. Спички в герметичной баночке, залитые стеарином. Старый советский способ. Радиоприемник, залитый внутри эпоксидкой. Чемоданчик с пультиком, по которому он вел скромные беседы с Большой землей. Эти комплектующие он мне не доверил. Нес сам.
Шли своим чередом беседы. Непринужденный диалог.
— Ты когда-нибудь в Тбилиси был?
— Один раз.
— В командировке?