-Как вам сказать? Я … – Валентин Иванов.
-Валюшин сын?! Я и не знала, что у него есть сын. Это очень странно : у него от меня секретов не было.
-Да, вы правы : у него не было детей. Да и откуда им было взяться, если любил он только свою Королеву?
Смотри, опять с ней что-то, аж подбородок мелко затрёсся. Если так – значит, сейчас плакать будет. Точно – заплакала.
– Вы извините меня, я вас расстроил. Может, мне уйти?
– Нет- нет, прошу вас. Только я никак не пойму: кто же вы?
Что же мне делать? Не поверит ведь. Подумает, шутка неуместная, да и всё. Дурак я все-таки : она же подала мне чудесную мысль про сына Валентина. Надо было ухватиться за её идею. А теперь что? Голова закружилась. С чего бы? Ведь не пил, даже пиво…
– Это я, Королева, твой рыцарь. Не удивляйся, пожалуйста. Помнишь много-много лет назад я обещал тебе, что никогда не оставлю тебя. Вот и вернулся, чтобы выполнить своё обещание.
Что это со мной? Я не говорил это, это не я – это мой язык. Когда это я обещал? А она молчит. Что делать? Что со мной происходит?
– Не помнишь, Королева? Ну, тогда, когда я пришёл к тебе на день рождения в общежитие с большим букетом из гладиолусов.
О-ой, мама, что это я говорю?! Не знаю, только я действительно помню эти чёртовы гладиолусы. Красные-красные…Какие гладиолусы? Ты что, совсем с ума спятил? Ой, сейчас, кажется, опять говорить буду.
– Прости, Королева, я оставил тебя на 22 года. Ты знаешь: не моя вина.
А как ты жила всё это время?
– Молодой человек! Я не знаю, кто вы и что вам надо, но ваши шутки неуместны и я прошу вас выйти вон!
Ну, вот и достукался, доказывай теперь, кто ты на самом деле. А я -то при чём? Это не я говорил. А кто? Не-е знаю. Ой-й, опять подступает. И что я сейчас ещё ляпну?
– Я знаю, что в это трудно поверить, но я – действительно твой рыцарь.
Так получилось, Королева, что я вернулся. Причём молодым и красивым.
Нет, Королева, был бы я красивым, то ты бы не убежала к Валерке. Помнишь? Я тогда на военные сборы уехал, а ты в это время влюбилась в это чучело. Конечно, у него такие клеши были, что не мудрено было не влюбиться. Да ещё высоченный такой!
Что это я опять говорю? Какой Валерка? Какие клеши? Да я его в глаза никогда не видел, может, он вообще горбатый.
Водички бы попить, может легче станет?
– Вы можете мне воды предложить?
– Да- да, пожалуйста. – Как бы опомнилась она. – Там на кухне пенал, и в нём кружки стоят. Там и твоя кружка стоит с твоей фотографией. Только она трещину дала лет пять назад, поэтому ты поосторожней : она мне очень дорога.
Фу-у-у! Кажется, поверила… Ну, и что? А что дальше-то делать? Я ведь не знаю. Да-а, кружка, действительно, с моей фотографией, только одежда старомодная.
– Вам принести?
– Принеси, если тебя это не затруднит. Ты всегда был заботливый, Валюша.
Повеселела, щёки зарумянились.
– А ты и вправду Валюша?
– Да.
– У меня, когда я очки-то надела и взглянула, так прямо сердце зашлось.
А голос-то, голос! Я твой голос из миллиона узнаю. Как же это так, Валюша? Тебя Бог воскресил? И ты, наверное, из рая сбежал, чтобы навестить меня? Только как это возможно? А ты Валеру там не встречал? Он умер три года назад : пошёл в булочную, а молодой парнишка сбил его машиной. Он был хорошим человеком и Бог его только в рай должен был определить.
Кажется, пора ей всё рассказать, пока не поздно, а то опять что-нибудь такое скажу, чего и сам не знаю. А то и в бога поверит, и в рай, начнёт надеятся на загробную жизнь.
– Виктория Владимировна! Я и тот Валентин Иванов, ваш друг, и не тот. Как бы вам обьяснить получше. Вы, наверное, читали про клонирование людей, так вот я и есть клон. Перед смертью он, то-есть Валентин Иванов, всё и сделал. Теперь я и сам не знаю, кто я на самом деле. По крайней мере, до того момента, пока я не зашёл к вам, я знал, кто я есть, а теперь не знаю. Почему-то, когда я увидел вас, вашу квартиру, со мной что-то случилось и я тут вам такого наговорил! Да и вообще, у меня такое ощущение, что я вас знаю много-много лет.
-Нет, ты – мой рыцарь! Ты – Валюша. Я сразу тебя узнала. Нельзя обмануть сердце старой женщины. … А ты помнишь, Валюша, как мы первый раз с тобой целовались?
Ишь ты, 69 лет, а она о поцелуях вспоминает!
– Нет, что-то не помню.
– Ну, как же, Валюша!? Помнишь, мы были с тобой в общежитии нашего института, сидели, беседовали, а потом ты вдруг насмелился и поцеловал меня. Прямо в губы. А потом я тебя поцеловала.
Вот так старушка!
– Нет, извини, Королева, не помню. Гладиолусы помню, а как мы целовались – нет.
Что это я, то Королевой её называю, то Викторией Владимировной? Надо чего-то одного придерживаться.