Быть суперстандартным в Америке есть дар, который может принести его обладателю целое состояние, и ее сосед уже делал первые шаги по этой алмазно-сверкающей взлетной полосе, готовый взмыть вверх. «Нет, — решила она, — пожалуй, мне не придется менять место жительства. Скоро это сделает он сам: сначала переедет в стандартные роскошные апартаменты на авеню Фонтейн, затем — в особняк на Лос-Фелиз, оттуда — в палаццо на Бель-Эйр, ну а потом уж в единственно достойное место для таких супермальчиков — на ранчо с угодьями в тысячу акров где-нибудь в Колорадо».
— Послушай, скажи-ка еще раз, как тебя все-таки зовут? — спросила она его в постели.
Суперстандартный мальчик принял этот вопрос за остроумную шутку.
— Ха-ха! Ну ты даешь! — Он залился веселым смехом, а когда отсмеялся, сказал: — Джок Флок — вот так-то. Это имя запечатлено в твоей памяти навечно. Оно будет крутиться у тебя в голове, будет повторяться, как слова песни, снова и снова. Оно уже сводит тебя с ума! Ты твердишь его про себя — Джейк Флейк, Джейк Флейк, бормочешь ты. Это сильнее тебя, ты ничего не можешь с собой поделать. У тебя нет выхода. Лучше сдавайся!
Он хотел, чтобы она вышла за него немедленно.
— Любовь — вещь весьма относительная, — спохватившись, что все зашло слишком далеко, сказала она. — То, что ты предлагаешь, попахивает абсолютностью.
Когда он чего-то не понимал, его рот растягивался в высокомерной ухмылке, которая будила в ней самые кровожадные инстинкты.
— Обещай обдумать это — идет? — бубнил он. — Представь — ты миссис Джей Флей. Слышишь, как это здорово звучит? Тебе это уже нравится — ведь так? Это тебя манит, это тебя пробирает до самых печенок. Только сделай милость — сначала думай, потом действуй.
И это произносил человек, который, судя по всему, вообще не ведал, что такое осмысленное существование! Она с великим трудом удержалась от того, чтобы не хлестануть по его простецки-красивому лицу.
С того самого дня, как этот Джо Фло или как его там сделал ей предложение, она блуждала по коридорам как сомнамбула, раздраженная и сбитая с толку. Однажды она наткнулась на упакованное в комбинезон большое яйцеобразное тело пифии Ольги Семеновны.
— Что случилось, радость моя? — вопросила та, вертя в руках свою вечную картофелину. — Такой вид, будто ты любимую кошку похоронила, да только кошки-то у тебя отродясь не было.
Индия изобразила улыбку и от растерянности выложила всё как есть.
— Это парень из соседней квартиры, — призналась она. Взгляд Ольги-Волги выразил осуждение:
— Да ты что! Неужто этот цыпа-дрипа — как его там зовут-то? Рик Флик, что ли?
Индия молча кивнула, и тогда Ольга воинственно проговорила:
— Он к тебе пристает? Ты скажи только слово — и пикнуть не успеет, как вылетит отсюда с пером в заднице. Пусть не думает, будто у него в штанах что-то такое сверхмощное, чего мы тут у себя на Беверли никогда не видали! Нет, милок, можешь оставить свое хозяйство при себе, нам оно ни к чему — я так скажу!
Индия тряхнула головой:
— Да нет, он замуж меня зовет.
Громада Ольгиного тела заходила ходуном, словно где-то в глубине нее началось малой шкалы землетрясение.
— Ты шутишь?! — воскликнула она. — Ты и этот Ник? Ник и ты? Bay!
Ее изумление отчего-то задело Индию:
— Почему тебя это так уж удивляет? Что странного в том, что кто-то хочет на мне жениться?
— Господи, да разве я про тебя, красуля моя, сладкая моя?! Но Мик? До сегодня я ну точно считала, что он этот… мальчик-гайчик.
— Гайчик?!
— Ну да. Как все тут. Здесь вся округа — сплошные гайчики, такое уж мое везение, чтоб его! Эвон, напротив нас, мистер Неженка, тот, что мороженое развозит, у него и на фургоне написано: «Король мороженого». Король, видишь ли! Кому он очки втирает? Самый что ни на есть гайчик. Собак прогуливают сплошь гайчики, официанты в кафе — тоже гайчики, и тренеры в твоем клубе — гайчики. Такая краля мимо них ходит, а им хоть бы что, даже посвистать озорно тебе вслед и то не хотят. Испанцы-рабочие на стройках поголовно все гаи, монтеры, почтари, водопроводчики — тоже, по улицам шляются в обнимку девчонки-гаенки. Мальчики-гайчики целый день загар нагуливают, у бассейнов валяются, а после шерочка с машерочкой поднимаются к себе и там, поганцы, друг дружку имеют собачьим манером, и я должна еще на все это глаза закрывать! Куда ни глянь — всюду одни извращенцы, только теперь их стали называть просто веселыми ребятишками. Вот объясни мне, чего такого веселого в извращениях? Что веселого в преступлении против промысла Божьего?