Вот и сейчас он попытался вывернуться, просунуть руку между ними, погладить сквозь трусы член. Но Пол только промычал что-то и настойчиво провел языком по губам. Алекс попробовал снова, но безуспешно. С его боком, буквально придавленным к кровати, особо не потрепыхаешься. А юркий язык уже поглаживал зубы, а когда Алекс мотнул головой, то почувствовал, как острые зубы прихватили губу.
Боль перемешалась с чем-то незнакомым и непонятным. Будто под кожу засунули оголенные провода и пустили ток. От неожиданности Алекс расслабился, и Пол, довольно хмыкнув, тут же сунул язык ему в рот.
Нет, конечно, это был не первый поцелуй Алекса с языком... Но второй. Потому что первый не понравился категорически, и больше опытов над своей психикой он не ставил. Но Аррой... Пол. Он буквально наслаждался этим поцелуем, и это было так ощутимо, так заразно, что Алекс поневоле проникся его эмоциями, так и не сумев толково возразить. Ответить он, правда, тоже не толком удосужился, и вскоре Пол отстранился, заглядывая ему в глаза.
- Что-то не так? - выдохнул, обнимая его крепче. И снова поцеловал, не дожидаясь ответа - теперь более мягко, дразняще.
Алекс потерпел этот поцелуй пару секунд и понял, что первый вариант - напористый и страстный - ему нравился больше. Обхватив Пола обеими руками, он чуть склонил голову и, зажмурившись, пустил в ход язык, надеясь, что Пол его поймет. Так и случилось. Хмыкнув и даже, кажется, рыкнув, тот запустил руку ему в трусы, сжал пятерней ягодицу и стал целовать так, будто хотел трахнуть его в рот языком.
Алекс пытался отвечать, но в какой-то момент просто отпустил ситуацию, плывя по течению. Пол целовал напористо, с шумом выталкивая из легких воздух. Его язык то с силой врывался в рот Алекса, то дразняще касался губ. Сильные, смелые руки то сжимали задницу, то накрывали давно закаменевший член, то трогали живот. Кожа горела от прикосновений, губы саднили, в ушах бухало сердце. Но самое напряженное место было где-то внутри, глубоко под кожей. Алекса не останавливала даже боль в потревоженной ране, он ерзал под Полом, пытался потереться об него, подавался вперед, тянулся за поцелуем. От неудобной позы заболела шея, а от выматывающего, сумасшедшего желания притиснуться к Полу ближе, почувствовать его всей кожей, закололо под ребрами.
Кровать была узкой, чтобы на ней могли улечься двое. Алекс попробовал перевернуться, подмять Пола под себя, но бок отозвался резкой, жгучей болью. Зарычав, он втащил Пола на себя, и перед глазами потемнело, когда тот в попытке поймать равновесие, уперся локтем в многострадальные ребра.
- Блядь! - выругался Алекс Полу в рот и заерзал, пытаясь хоть как-то устроиться.
Между ног втиснулось острое колено. Все тело запротестовало, разум завопил, что это неправильно, потребовал немедленно отпихнуть Арроя прочь, восстановить должное положение. Но тут Пол снова поцеловал его, яростно, голодно, и двинул бедрами, проваливаясь между ног Алекса. С груди тут же исчезло болезненное давление, и с лихвой вернулись ускользнувшие было возбуждение и острое, колкое, будоражащее удовольствие. Раздвинуть колени шире, давая Полу устроиться удобнее, оказалось таким же естественным, как ответить на поцелуй, поглаживая трахающий его рот язык, прихватывая его зубами.
Пол издал какой-то звук - не то стон, не то одобрительное мычание, и потерся об него членом, отчего Алекс рвано выдохнул, настолько возбуждающе это показалось. Пол отозвался уже явственным коротким стоном и сунул руку между их телами, накрывая ладонью яйца, промежность и анус сквозь грубоватую ткань трусов. Надо ли говорить, что никто и никогда не трогал Алекса так...
Выматерившись, Алекс неудобно изогнулся в безумной попытке стащить с себя ненужную одежду - так хотелось ощутить прикосновение кожи. Рана заставила зашипеть, и Пол осуждающе глянул на него, на секунду оставив в покое губы.
- Осторожнее, - шепнул он заботливо. - И дай, пожалуйста, смазку. У тебя же есть?
Об этом его тоже не спрашивали. Не то, чтобы Алекс против идеи оказаться снизу. Он просто никогда не предполагал, что ему подобная участь предстоит. Это он опрокидывал на спину или загибал, раздвигал коленом ноги, сдергивал белье и проводил скользкими от смазки пальцами между ягодиц, это он вгонял член в ждущее его, готовое тело, и брал то, что с радостью предлагали, слушал стоны и крики, ловил мутные, пьяные от удовольствия взгляды, чувствовал, как сладко сжимаются мышцы вокруг его члена, а на живот выплескивается чужая горячая сперма.
А сейчас в живот ему упирался горячий, по ощущениям просто огромный член. От одной только мысли о том, что Пол собирается загнать эту штуку ему в задницу, анус судорожно сжался. Но вместо того, чтобы почувствовать отторжение, Алекса буквально затрясло от жаркой, удушливой волны возбуждения, зародившейся отнюдь не в члене. Пульсировало, ныло, тянуло там, куда не достать ничем, кроме охрененно-твердого члена, сейчас так недвусмысленно толкающегося в пах.
- В тумбочке, - прохрипел Алекс и нервно облизал губы. - Только... только растяни, - он сам не поверил, что сказал это. На щеки хлынуло жаркое, захотелось отвернуться, спихнуть Арроя, чтобы не смотрел так понимающе, укрыться от стыдного... Но желание унять выкручивающий кости жар, наконец-то освободиться от тянущей, болезненной тяжести, почувствовать, так ли это здорово, когда член внутри, перевесило смущение.
На то, чтобы найти смазку, Аррою понадобилось некоторое время, которое, впрочем, он зря не терял - свободной рукой забрался под трусы и крепко сжал член у основания. Алекс обреченно зажмурился, стараясь не вскинуться навстречу его руке. Пол не спрашивал, не уговаривал и не предлагал. Кажется, он считал себя полностью в своем праве и просто от души наслаждался очередным случайным приключением, неторопливо и уверенно ведя его по старому как мир сценарию. И Алексу ничего не оставалось, кроме как последовать его примеру. Тем более что сбитое с толку тело совсем не хотело сопротивляться, как и оглушенный ощущениями разум.
Скользкие пальцы прошлись начала по яйцам. Потом пощекотали промежность, изрядно испачкав ее смазкой. Надавили, помассировали, пуская по телу теплые волны, и лишь потом коснулись уже нагретой влагой ануса. Алекс напрягся, ожидая немедленного вторжения, но получил лишь легкий массаж и что-то вроде заигрывания. Пол снова его поцеловал, поймал языком язык, принялся кружить вокруг него, в гораздо ниже его пальцы точно также кружили вокруг бешено пульсирующего ануса. Толчок внутрь - одновременно пальцами и языком - был весьма ожидаем, и Алекс лишь коротко выдохнул, одновременно восхищаясь Арроем и ненавидя его.
Впрочем, уже скоро стало наплевать. И на то, что никогда и никто не орудовал пальцами в его заду, и на то, что ноги бесстыдно раздвигаются в стороны. Остались только ощущения растущего внутри напряжения. Алекс, уже не пытаясь анализировать, правильно это или нет, ерзал задом в стремлении насадиться на ласкающие пальцы - и когда это их стало два? а может и все три? - одновременно тянулся за все новыми и новыми поцелуями. Проклятые трусы давили, врезались, мешали почувствовать, потереться. Когда пальцы выскользнули наружу, Алекс застонал от разочаровывающего чувства пустоты. Анус болезненно сжался, под ребрами встал колючий комок. Пол что-то сказал, а может, просто шумно выдохнул и отстранился. По бокам царапнуло острым, когда он резко сдернул с Алекса трусы. Бедра словно сами по себе взметнулись вверх.
- Да что б тебя! - зашипел Алекс и кое-как выпростал из надоевшей тряпки одну ногу. Стянул Арроевские трусы почти до колен и вцепился ему в бедра, буквально взваливая на себя. - Да что б тебя! - повторил бездумно, сам целуя уже порядком припухшие губы.
Под яйца ткнулось что-то горячее, гладкое, и Алекс не сразу понял, что именно. А когда осознал, то безумно, до черноты перед глазами, захотел, чтобы это гладкое, твердое, большое, оказалось там, где пульсировало и ныло. Алекс еще шире развел ноги и, упершись пятками в матрас, задрал зад, чтобы головка Арроевского члена ткнулась в скользкий от смазки анус.