Пол рассмеялся и с чувством облапил его за задницу. Ох уж этот смех... Алекс зарычал и буквально смел его поцелуем куда-то в сторону кровати.
- Алекс! - выдохнул Пол, едва не упав. - Ты только осторожнее, - предупредил хрипло. - Мне последние пару месяцев было как-то не до секса. Особенно снизу...
Алекс скорее понял, чем услышал. Потому что в голове шумело так, будто в улей сунулся, а уж за смех и "Алекс" хотелось просто ткнуть мордой в стену и тут же вставить до упора, чтоб захлебнулся своим смехом.
И одновременно хотелось другого. Чтоб поперхнулся смехом, жадно глотая воздух, чтобы "Алекс" зазвучало требовательно, а не предупреждающе, чтобы ерзал и сам напрашивался. Чтоб не держать приходилось, а удерживать, не давая спешить.
- Сейчас наверстаем все твои месяцы, - сглотнув ставшую вязкой слюну, пообещал Алекс и снова поцеловал, роняя Пола на кровать.
Блядь, еще никогда разведка не была такой горячей и не заставляла быть таким внимательным. Алекс целовал, мял, тискал, поглаживал. Открытия сыпались на него, как снаряды при ковровой бомбардировке, оглушали, ослепляли, ударяли по голове и под дых. Он слушал тихие стоны и сдавленные вскрики, ловил поцелуями подрагивающие губы, ощутимо прикусывал и дразнил языком, мягко поглаживал и с силой надавливал. Поначалу пытался придерживаться общепринятых, так сказать, дислокаций, но, кажется, Пол целиком состоял из эрогенных зон. Потому что его член радостно подпрыгивал, если коснуться под коленом, а поглаживание бедер вызывало дрожь во всем теле. И Алекс отдался неконтролируемому желанию потрогать и погладить везде. Заставить застонать громче и дышать сорвано.
Когда же он провел кончиками пальцев по члену и вниз, к промежности, Пол покорно развел ноги, приглашая. У Алекса задрожало что-то под ребрами, а рот наполнился слюной. Мало понимая, что творит, он устроился удобнее в ногах Пола и повторил путь пальцев языком. От кончика головки, размазывая выступившую на ней прозрачную солоноватую каплю, до плотно сжатого ануса.
Он бы, наверное, устыдился того, что делает, вот только Пол был совершенно бесстыден: громко прокомментировал его действия запалистым "Ух ты, черт!" И согнул ноги, широко их раздвигая. А еще уставился поплывшим взглядом в упор, явно желая немедленно увидеть, как язык Алекса ввинтится ему в задницу.
Язык. Задница. Блядь!
Алекс зажмурился и сделал то, что от него ждали.
Твою ж мать! Это было омерзительно и противоестественно! И это... это было охуительно, сладко, греховно, запретно, это сводило с ума и ставило все с ног на голову. Потому что невозможно нормально мыслить и пытаться анализировать происходящее, если вокруг языка вздрагивают мышцы, а Пол шумно дышит и без конца повторяет какую-то заковыристую конструкцию. И стонет. Чертовски, блядь, громко!
Алекс рыкнул, подхватил его под бедра, раскрывая еще сильнее, и принялся за дело основательно. Вылизывал нежные складки, раз за разом ввинчивался во все более расслабленную задницу, отвлекался на немного, чтобы пройтись языком под поджавшимся яйцам, и снова и снова заходил на очередной круг, шалея от хриплых стонов, вскриков и вздергивания Арроевских бедер, когда Пол пытался или трахнуть воздух, или насадиться поглубже. Собственное возбуждение, не только никуда не девшееся, но все больше разгорающееся в паху, отдающееся по всему телу, оседающее холодком вдоль позвоночника, отошло на второй план.
Очень скоро оказалось, что язык у человека непозволительно короткий. Ужасно хотелось трахнуть Пола вот так, не поднимая головы - буквально затрахать, зализать до смерти. Но пришлось пустить в ход пальцы, растягивая, вкручиваясь внутрь едва ли не всей ладонью. Язык же, оставшийся без дела, нашел пристанище на члене, с остервенением вылизывая головку. Раздосадованный, Алекс скоро утешился - так он мог видеть лицо Пола, и это зрелище оказалось завораживающим.
И, черт возьми, таким возбуждающим! Под пальцами пульсировала отзывчивая плоть, в губы требовательно упирался горячий, гладкий член, а синие, невозможной глубины глаза смотрели с таким голодом. Пол застыл, будто закаменел, прислушиваясь к себе, ловя малейшие движения Алекса.
И он дал их ему. Снова глубоко сунул пальцы, нажимая, разминая, поглаживая, ртом насадился на член, впуская глубоко. И не отводил взгляда. В глазах Пола что-то вспыхнуло, будто взорвалось, опалило радужку, выплеснулось румянцем на щеки, вырвалось громким, надрывным стоном, бухнулось ниже, напрягая все мышцы, отдалось в ставшим еще тверже члене, запульсировало в заднице и бабахнуло по самому Алексу.
Мало что понимая, он инстинктивно сглотнул горячее, вязкое, терпкое, что лилось в горло, провернул пальцы, тесно зажатые сведенными от удовольствия мышцами, навалился, уткнулся лбом во вздрагивающий, влажный от пота живот, сунул руку вниз, обхватывая член, и застонал от невыносимо-сладкого, обжигающего удовольствия, несущегося по телу, завинчивающегося вокруг собственного члена, текущего горячей спермой по яйцам и отдающего в болезненно-пустой заднице.
Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Пол с трудом согнулся, подцепил Алекса под мышки и потянул наверх.
- У тебя есть мобильный телефон? - спросил глухо, крепко его обнимая.
Смысл вопроса далеко не сразу дошел до Алекса. Телефон - он ведь чтобы звонить. Договариваться о встречах, писать сообщения и слать фото. Аррой же это имеет в виду?..
- Нет, - покачал головой Алекс.
Не для кого было заводить. Но вслух этого он сказать не смог. Хотя Пол, кажется, понял. Обнял еще крепче, так, что даже бок заныл, и тепло и влажно выдохнул в шею.
А Алекс уткнулся лицом ему в плечо, и едва ли не впервые боялся взглянуть в глаза. Черт возьми, начиная с того дня, как судьба отняла у него самых дорогих людей, впервые на его пути попался тот, кому хотелось позвонить. И с кем было бы круто договориться о встрече. Райз не в счет, Райз был совершенно особенным для Алекса, за него он, не задумываясь, отдал бы жизнь.
Пол ничего не ответил, и Алекс был ему за это благодарен. Слишком много было сегодня сказано и сделано. Вот только Алекс ни о чем не жалел. Уютное непривычное тепло разливалось внутри и снаружи - от тела Пола, и было действительно чертовски здорово, что кровать такая большая.
5
Колорадо оказался просто другим миром. Гористый, лесистый, этот штат действительно умел произвести впечатление. Казалось, за свою военную карьеру Алекс видел все. И не удивить горами после громады Гималаев, и лесами после амазонских джунглей. Но Колорадо был островком другой планеты внутри как свои пять пальцев знакомой Америки.
Дом у Пола был не слишком большой - спальня, гостиная и кухня, плюс подвал и гараж в цокольном этаже, но удивительно уютный. Деревянный, под покатой крышей, с огромными панорамными окнами. Он расположился в удивительно живописной низине, отделенный от остального мира небольшой горной грядой, перелеском и маленькой, но бурной речкой. Возле крыльца буйно росли розы, давая сладко пахнущую тень и служившие убежищем рою деловитых шмелей и пчел, из кухни можно было выйти на лужПолу, тоже огороженную цветущими кустами, а мотоцикл вольготно разместился в весьма тесной и теплой компании еще полудюжины наложников Арроевского гарема.
- Охуеть! - выдохнул Алекс, глядя в окно гостиной. Вечерело, и выходящее на запад, оно открывало потрясающий вид. - Даже в пустыне такого не увидишь.
- Это место - моя вечная любовь, - у Пола сделался совершенно мечтательный вид. - Но знал бы ты, как дорого обошлось мне осуществление мечты. Одного разрешения на покупку земли я ждал семь лет.
- Ничего себе! - потрясенно потряс головой Алекс.
Наметанный глаз отмечал и уютные подушки на диване, и пусть не какую-то супердорогую, но очень атмосферную картину на стене. И то, как Пол будто здоровался с домом, ласково гладя дверную ручку или кладя ладонь на стенку шкафа. В кухне, куда они пошли после того, как смыли с себя дорожную пыль, любовь Пола к дому чувствовалась куда явственнее. В любовно вывешенных кастрюлях и сковородах, в отличной кофеварке, в большой барной стойке, расположенной так, что можно было смотреть в окно на речку и пить кофе.