— Вам так и не удалось выяснить, где он их взял?
— Нет.
— Ладно, — сказал я. — Теперь насчет женщины. Сабины фон Штубен.
— Да?
— Кто забрал ее тело?
Инспектор опустил трубку и еле заметно кивнул.
— Это очень интересный вопрос, — сказал он.
— Почему?
Он улыбнулся своей привычно скупой улыбкой.
— Потому что я думать, что на него есть очень интересный ответ. Тело забрали двое мужчин. Сказали, что друзья семьи. Немцы. Из Мюнхен. Они солдаты, офицеры. Они не были одеты в военная форма, но по их походке, речи… Я ведь воевал. Я знать немецких офицеров.
Инспектор снова затянулся трубкой.
— И они отказаться отвечать на мои вопросы. Они были… грубые. Я просил, чтобы их задержать. — Он снова сжал губы. — Но это было не можно.
— Почему вы хотели их задержать?
— Из рассказов, которые я слышать, Сабина фон Штубен была дочь немецкого аристократа. Барона. Я разговаривать с послом Германия и выяснять, что такой барон не существовать в природе. В тот день, когда я с ним говорить, этот посол быть очень общительный. На следующий день он уже не быть такой общительный. Он позвонить мне и сказать, что двое мужчин будут забирать тело. Как и немецкие офицеры, он отказаться отвечать на мои вопросы. Мне показаться, что он нервничать. Мне показаться, что он испугаться.
— Чего?
Инспектор пожал плечами.
— Чего-то, что может испугать послов.
— Тело выдали без всяких осложнений?
— Без всяких. И без задержки. — Он вынул часы, взглянул на них и сунул обратно в карман. — Мне кажется, я сказать достаточно. Возможно, даже слишком.
— Инспектор, — спросил я, — вы знаете Астер Лавинг?
— Певицу, которая умереть? Да. Это не мое расследование, но я слышать о ее смерти. — Он внимательно посмотрел на меня. — Почему вы спрашивать?
— У нее была связь с Ричардом Форсайтом.
— Да? — удивился он и снова поднял брови на три миллиметра. — На момент его смерти?
— Пока не знаю. Но узнаю.
— Прекрасно. И когда узнаете, вы мне сказать. — Это не был вопрос.
— Да, — сказал я.
— Прекрасно. — Он встал, за ним поднялись и мы. Он полез в карман, вытащил бумажник, открыл, извлек визитку. И протянул мне. Простая карточка, только имя и номер телефона. Я положил ее в карман пиджака.
Инспектор вернул бумажник на место и некоторое время смотрел на меня.
— Мне казаться, господин Бомон, что вам надо быть очень осторожным. — Он улыбнулся своей скупой улыбкой. — Я вчера слышать о событиях в «Ле Заль». Очень может быть, что не всех, кто интересоваться вами и вашими вопросами, можно легко задержать с помощью грузовик с рыбой.
— Спасибо, инспектор. Еще один вопрос?
Он слегка поднял брови.
— Да?
— Вы верите, что Ричард Форсайт покончил жизнь самоубийством?
Он снова улыбнулся своей привычно скупой улыбкой.
— Я не знать, как доказать другое.
Глава десятая
— Он считает, — сказал Ледок, — что Ричард Форсайт не мог покончить с собой. — В его голосе чувствовалось некоторое удивление.
Мы стояли напротив «Великобритании». Инспектор только что уехал.
— Угу, — согласился я. — Мне нужно вернуться на телеграф.
Ледок нахмурился.
— Pardon?
— Я верю инспектору. Дверь была закрыта на щеколду. Если Ричард Форсайт не покончил с собой, тогда, выходит, убийца, кто бы то ни был, умудрился пройти через запертую дверь. И я хочу знать, как ему это удалось.
— Но как вы узнаете?
— Я знаю того, кто может это объяснить. Гарри Гудини.
Ледок поднял брови.
— Фокусник? Вы его знаете?
— Да. — Я махнул рукой, пытаясь поймать такси. Такси вывернуло из потока машин и остановилось около нас. — Я когда-то с ним работал.
Я открыл дверцу и жестом предложил Ледоку садиться. А сам залез вслед за ним и захлопнул дверцу. Ледок сказал водителю, куда ехать, и откинулся на спинку сиденья.
— И где же вы с ним работали? — спросил он.
— В Англии. Два года назад. — Такси рывком тронулось с места.
— Просто поразительно, mon ami. Разумеется, я читал кое-что из его книг, но лично никогда с ним не встречался. Могу сказать, он величайший фокусник всех времен и народов.
— Да. Он и сам так говорит. — Я повернулся на сиденье, силясь глянуть в заднее стекло. — Не могли бы вы попросить водителя свернуть? Надо проверить, не отрастили ли мы себе хвост.
Он наклонился вперед и сказал что-то водителю, затем снова уселся поудобнее и спросил: