— Чего встал?! — надсмотрщик толкнул его в спину.
Нет, этот парень не знает, чего хочет.
Курти врезался носом в спину какого-то бугая перед ним. Того вытащили из похожей клетки чуть раньше. Их таких было уже несколько и теперь накинув петли и связав руки, строили в колону по одному.
Бугай хмуро оглянулся, но ничего не сказал.
— Выгружай! Осторожнее!! Это для княжеского стола, медузу тебе в глотку!!!
Совсем рядом разгружали корабль. Грузчики не обращали на них никакого внимания. Зато не сводили глаз стражники в разноцветной, в широкую вертикальную полоску форме. Форма могла бы показаться нелепой, но в руках у стражников были протазаны, на боку фламберги. И жесткие выражения лиц, смешными не казались. Стражники оцепили эту часть причала плотной цепочкой.
Курти разглядывал плюмажи на их шлемах. Хотелось покрутить головой, чтобы разглядеть город, но мешала петля на шее. Он не имел ни малейшего понятия, где он и что происходит?
Бугай впереди что-то сказал. Над головой Курти орали чайки, и он не расслышал.
— А? — переспросил он.
Бугай снова оглянулся, смерил его взглядом. Курти удивился, как тот вертит головой. И веревка ведь не мешает. И это при такой бычьей шее.
— Я не тебе. Пытаюсь понять — где мы? — бугай говорил странно, шипя и не выговаривая некоторые согласные.
— И где?
Бугай не хотел с ним разговаривать и отвернулся. С кем тогда до этого говорил, если Курти ему не годится в собеседники? Бугай тем временем продолжал разговор с самим собой:
— Звезд ночью толком не видел, все кусками. Но кажется это Пять княжеств, — здоровяк сильно шепелявил.
— А-а-а, — с умным видом произнес Курти. Название ему ничего не говорило.
— Но вот что мы здесь делаем? Рынка рабов здесь раньше не было. Это надо в соседний Хафур идти. Перевалочный что ли? Но они вроде воюют, — продолжал разговор сам с собой бугай. На Курти не смотрел.
Курти неприятно резануло слух слово «рабов», но тут он отвлекся на странный шум. В нескольких ярдах от них тянулась дорога. То есть, видимо это была дорога. Неглубокая одинарная колея в земле, хоть и неширокая, была вымощена изнутри ровным, отполированным камнем. Тянулась в туннель под холмом, на котором возвышались опрятные домики. Вот из этого туннеля и раздавался странный шум. Курти проследил путь странной дороги взглядом. И увидел, как из туннеля выкатывается что-то. И это что-то грохотало. Пленники, которых выуживали из клеток, и которых становилось все больше, одновременно обернулись на шум и одновременно подались назад к краю причала.
Широкая, сколоченная из толстых досок четырехугольная рама, с ножками, как у стола, выехала из туннеля. Ножки заканчивались небольшими деревянными колесами, катившимися по бокам от дороги. Еще одно огромное колесо замыкало конструкцию и плотно сидело в колее дороги, как в желобе. Тележку накрывал выпуклый медный кожух, из-под которого и доносился грохот. На самом верху располагалась скамейка, где сидел пестро разодетый возница в шляпе с длинным пером. Он сосредоточенно держался за торчащий из конструкции рычаг. За тележкой катилась прицепленная закрытая повозка с решетками.
Малый толкнул рычаг вперед, раздался скрип, тележка остановилась. Возница спрыгнул с нее, отцепил от повозки и подошел к надсмотрщику.
— Можно грузить, но мне колесницу развернуть надо. Своих не дашь?
— Они не для этого.
— Я знаю для чего они.
— Тогда знаешь и ответ на свой вопрос. И развязывать я их не рискну. Сбежит кто, а мне отвечать.
— Тогда из крейклингов кто-нибудь.
— Это их и спрашивай, но сразу скажу, откажут.
— Тогда ты помоги.
— Еще чего! Сам свою тарахтелку разворачивай.
— Она не моя, она казенная. А я на службе князя. Так вот, когда меня спросят, почему я не привез невольников вовремя, я честно скажу, что из-за того, что их надзиратель отказался помочь.
Собеседник возмущенно посмотрел на возницу, но тот лишь пожал плечами. Надзиратель выругался сквозь зубы и направился к Курти. Остановился, смерил взглядом бугая перед ним и начал его развязывать.
— Сейчас поможешь этому типу развернуть его тачку. Не рыпайся и не пытайся бежать. Все равно не получиться, крейлинги бежать не дадут, а вот покалечить, а то и убит могут. Не умирай раньше времени. Тачку не бойся, она просто громкая, а то, что сама, без лошади ездит, так это не колдовство, это наука! — Последнее слово надзиратель произнес торжественно и со значением.
Бугай потер запястья, насмешливо взглянул на него.
— Хорошо, что сказал, а то меня аж трясло от страха.